Межвидовой барьер. Неизбежное будущее человеческих заболеваний и наше влияние на него

После вспышки в Ямбуку в 1976 г. и двух небольших эпизодов в Заире и Судане между 1977 и 1979 гг. эболавирусы почти пятнадцать лет не показывались в Африке. Возможно, судя по ретроспективному анализу, в начале 1980-х были какие-то разрозненные случаи, но не было никаких подтвержденных вспышек инфекции, которые требовали бы немедленного реагирования. И во всех вышеупомянутых случаях цепь инфекции разрывалась или, как еще говорят, выгорала. Выгорание – это концепция, особенно важная для таких смертоносных и средних по заразности патогенов. Этот термин означает, что несколько человек умерло, еще несколько – заразилось, из этих нескольких кто-то умер, но кто-то и выздоровел, и патоген не продолжил распространяться. Происшествие разрешилось само по себе, не потребовав привлечения «ударных частей» ВОЗ, CDC и других экспертных центров. А затем, после перерыва Эбола вернулась в виде вспышек в Майибу-2 и других регионах Габона, и, еще более пугающим образом, в городе под названием Киквит.

Киквит – город в Заире, который находится примерно в трехстах милях от Киншасы. У него есть несколько важных отличий от Ямбуку, Майибу-2 и лагеря дровосеков неподалеку от Бове: там живут двести тысяч человек, есть несколько госпиталей, и он, в отличие от вышеупомянутых местечек, связан с внешним миром. Но, как и они, Киквит полностью окружен лесом.

Первым больным, обнаруженным во время вспышки в Киквите, стал 42-летний мужчина, который работал в этом лесу или неподалеку от него и, скорее всего, как-то его побеспокоил.

Он возделывал несколько полосок расчищенной земли – сажал кукурузу и кассаву и жег древесный уголь примерно милях в пяти к юго-востоку от города. Где он брал дрова, как обеспечивал освещенность для огорода? Скорее всего, рубил деревья. Он заболел 6 января 1995 года и через неделю умер от геморрагической лихорадки.

К тому времени он успел заразить как минимум трех родственников (все они умерли) и нескольких знакомых – десять из них умерли в ближайшие недели. Кто-то из этих знакомых, похоже, занес инфекцию в городской роддом, где заразился кто-то из лаборантов, а оттуда вирус попал в главный госпиталь Киквита. Лаборант, которого лечили в главном госпитале, заразил нескольких врачей и медсестер, которые сделали ему операцию (подозревая перфорацию кишечника, характерную для тифа, они вскрыли ему брюшную полость), а также двух итальянских монахинь, которые помогали ухаживать за ним. Лаборант умер, монахини умерли, а местные власти предположили, что это эпидемическая дизентерия; из-за этого неверного диагноза вирус продолжил распространяться среди пациентов и сотрудников других госпиталей в районе Киквита.

Не все были согласны с гипотезой о дизентерии. Один врач из Министерства здравоохранения считал, что симптомы напоминают вирусную геморрагическую лихорадку – то есть Эболу. Эта отличная догадка была быстро подтверждена образцами крови, которые доставили в штаб CDC в Атланте 9 мая: они содержали эболавирус. К концу вспышки, в августе умерло 245 человек, в том числе 60 сотрудников госпиталей. Полостные операции на пациентах с Эболой, если вы подозреваете, что они на самом деле больны чем-то другим (например, у них желудочное кровотечение из-за язвы), – очень рискованная работа.