Мятеж

Львов побледнел, лихорадочно теребил бороду. Что же делать?

– Что же делать? – спросил Львов.

– Ждать, – снисходительно сказал Добрынский. – А Керенскому я бы посоветовал взять, в конце концов, власть в свои руки и самому стать диктатором! Окружить себя надёжными советниками, нас с вами, на пример. Вы же ему плохого не насоветуете?

– Разумеется.

– Ну вот.

В голове у Львова сразу же закружились различные планы и проекты. Как хорошо бы было стать советником при диктаторе Керенском. И тут же пришло решение: ехать в Петроград.

И вот 22 августа Львов в Зимнем дворце на приёме у Керенского. Министр-председатель ещё не отошёл полностью от шока, вызванным Московским совещанием, министров-то не очень и принимал, а Львова почему-то принял. Возможно, ему захотелось услышать лесть в свой адрес и немного отойти от впечатлений Московского совещания.

После взаимных приветствий Львов сразу перешёл к делу, Керенский заметил, что он очень волнуется и насторожился.

– Я к вам, милейший Александр Фёдорович, по поручению.

– От кого? – недоверчиво, но с интересом спросил Керенский.

– Этого я не могу вам сказать. Пока. Но я же ваш друг, Александр Фёдорович, неужели вы мне не доверяете? Если я пришёл, значить всё серьёзно. Просто так не пришёл бы, поверте. Я не решился бы отрывать от государственных дел такого великого человека, как вы, Александр Фёдорович.

«Кто, интересно, прислал этого дурака?» – подумал Керенский, а вслух сказал:

– Что ж, я вас слушаю, Владимир Николаевич.

– На кого вы намерены опрется в своей борьбе, Александр Фёдорович? Петроградский Совет против вас. Он насквозь большевицкий, и все его постановления против вас.

– Мы игнорируем все эти постановления. Мы народное правительство, мы опираемся на народ.

– Да, негодование на Совет растёт и может выразиться в резне.

– Ну и отлично! – обрадовался Керенский, вскочил с кресла и заходил по кабинету. – Народный гнев! Мы тогда снимем с себя всякую ответственность!– Керенский правой рукой изобразил красивый жест. – Наша вина будет лишь в том, что мы не смогли сдержать общественное негодование. Если нашему народу надоела это двоевластие, то мы умываем руки!

– Но первая кровь может быть ваша, Александр Фёдорович.

Керенский остановился и заметно побледнел:

– Моя? Что вы имеете в виду, Владимир Николаевич?

– Во всём, что происходит в стране, обвиняют вас. Стране нужен порядок. И вся надежда только на вас, милейший Александр Фёдорович. Но, к сожалению, не все так считают.

«Они, что предлагают мне стать диктатором?» – думал Керенский. – «От кого, всё-таки, он послан?»

– И что вы мне предлагаете, Владимир Николаевич?

– Порвите с Советом!

– Вы хотите, что бы я предал революцию?

– Нет. Я желаю, что бы вы подумали о России. Мы желаем!

– И кто же это мы? – улыбнулся Керенский. – Союз георгиевских кавалеров?

– Патриоты России, общественные деятели.

– Общественные деятели бывают разными.

– Это, во-первых, конституционно-демократическая партия, во-вторых, торгово-промышленники, в-третьих, это казачество, в-четвёртых, армия, верная вам, и, наконец, союз офицеров и многие другие.

– Я не могу понять, Владимир Николаевич, кого вы представляете и что вы от меня хотите?

– Протяните руку тем, которых вы от себя отталкиваете.

– Я не совсем понимаю вашу мысль.

– Могу ли я начать переговоры от вашего имени с теми, с кем сочту необходимым?

– Я не знаю, от кого вы посланы. Они вам, наверное, делегировали некие полномочия.

– Разумеется.

– Вот в рамках этих полномочий и действуйте. А я вам ничего поручить не смогу.

– При следующей встрече, я вам сообщу, от кого я послан.

– До свидания, Владимир Николаевич.

– До встречи, милейший Александр Фёдорович.

Львов этим же вечером уехал в Москву, где встретился со своим старшим братом.

– Коля, – заявил он ему, – меня вызывал к себе Керенский. Я только что из Петербурга. Из Петрограда. Александр Фёдорович решил, что для борьбы с большевиками нужно опереться на общественных деятелей правого толка. И создать новый кабинет правительства он поручил мне. Я надеюсь на твою помощь, на твои связи и твой вес в торгово-промышленных кругах. Всё-таки ты входишь в руководство Торгово-промышленного союза.

Львов-старший решил, что кто-то из двоих сошёл с ума: или Керенский или его несчастный младший брат. Скорее всего, младший брат.

Вечером в гостиницу, где проживал Львов, зашли Добрынский и Аладьин. Владимир Николаевич встретил их в приподнятом настроении духа.

– Ну-с, друзья мои, всё складывается как нельзя лучше. Моя миссия у Керенского прошла успешно. Александр Фёдорович согласен изменить состав правительства. И, при необходимости, даже уступить своё место министра-председателя тому же Корнилову.

– Ну, слава Богу, – вздохнул Аладьин, – мы можем избежать крови.

Аладьин недавно вернулся из-за границы и толком не знал, что представляет собой Владимир Николаевич Львов.

– Да, и всё благодаря мне, а вы не верили.

– Хорошо, что Керенский уступит своё место, – сказал Добрынский, – и, может быть, его не убьют.

– Это вы к чему? – спросил Львов.