Мятеж

То, что она посмотрела на Джупитуса, посмотрела на него и решила, что из них двоих именно Олливан – монстр, стало для него проклятием. Бессмыслица. А Олливан ненавидел бессмыслицу. Он хотел вписать Кассию в свой блокнот, добавить ее в список проблем, которые нужно решить, выяснить, где была допущена ошибка. Однако одно Олливан знал точно: любая связь, которая, как он думал, крепла между ними, была лишь у него в голове.

Телега подпрыгнула на яме, и Олливан поморщился – его укачало. Он попытался сфокусировать взгляд вдалеке – на юге, в направлении реки, – но удушливый туман был таким густым, что он мог видеть только ограду парка, которая тянулась параллельно улице.

А затем порыв теплого воздуха пронесся мимо его лица, а вместе с ним исчез туман.

– Земля и звезды, что теперь? – спросил его спутник, когда лошадь вздрогнула; он пробормотал ей что-то успокаивающее и щелкнул поводьями, чтобы ускорить их шаг.

Туман рассеивался, но небо было розово-оранжевого оттенка. Рассвет. Всего несколько мгновений назад была глубокая ночь.

Олливан поднялся на колени. Ветер, который принес туман, дул со стороны площади Друзеллы во всех направлениях, так что, пока он наблюдал, воздух очищался по все расширяющемуся кругу, пока туман полностью не покинул город. Раздались радостные возгласы; криков стало больше еще и потому, что перед людьми предстали масштабы хаоса. Они все еще были в Харте, но парк пересекал отряд дружинников-оракулов; теперь, когда туман рассеялся, они бежали, вооруженные для битвы. Звук выстрелов позади него, на севере, сопровождаемый размытыми, быстро проносящимися мимо телами, объявил, что ополчение призраков также находится на территории чародеев. Столбы дыма украшали рассветное небо; звон бьющегося стекла, крики и то, что могло быть взрывами, отдавались эхом и вблизи, и вдалеке.

Это был Лондон с его хрупким миром, разлетевшимся в клочья, каждый сам за себя. Они были слабы, но, по крайней мере, их враги тоже ослабли. Похоже, от Гайсмана пострадало ополчение каждой фракции.

Единственное слово, которое было у Олливана для происходящего, – хаос, а хаос был именно тем, чего он хотел. Как и положено проклятому звездами везению, его личного врага больше не было здесь, чтобы взять вину на себя.

Его спутник резко натянул поводья, и Олливана отбросило вперед – повозка остановилась. Тот факт, что он никогда не был в портовом городе, вкупе с расстоянием, делали транспортировку рискованной, но, потирая новую шишку на голове, он потихоньку передумывал.

– Ты будешь так ехать всю дорогу до Вессолка? – спросил он, забираясь обратно.

Но возница уже слез со своего места и исчез перед лошадью. Заинтригованный, Олливан перепрыгнул через борт повозки и последовал за ним.

На дороге лежал мальчик. Его широко раскрытые карие глаза смотрели на них, но ничего не видели. Ему было около шести лет, и хотя он двигался, но был без сознания. Его маленькое тело дернулось, как у человека, падающего во сне, болезненный вид, подергивания всего тела. Один локоть был рассечен там, где он несколько раз ударял им о землю.

Владелец тележки попятился, но Олливан оттолкнул его в сторону и опустился на колени рядом с мальчиком, слегка обхватив его голову руками. Кровь хлынула у него из носа и теперь просачивалась между пальцами Олливана.

– Я здесь, я здесь, – бормотал он снова и снова. – Ты в порядке.

Это была ложь, но, когда Олливан держал его, ждал и молился, чтобы приступ прошел, ему нужно было в это поверить. Ибо это было то, что описала Кассия, – все усиливающееся воздействие магии Вайолет. Он был так уверен, что возвращение магии людям вернет им здоровье, но впервые засомневался в этом. Если болезнь была вызвана самим актом лишения их силы – травматическим повреждением, а не симптомом, – значит, ущерб уже был нанесен? Что, если это было не так, а Гайсмана так и не остановят?

Его мысли вернулись к страницам из бумаги орехового дерева в кармане Сибеллы. Делилась ли она ими с кем-нибудь? Удалось ли Джупитусу найти решение, не поставив Олливана на колени? Нет. Сибелла была бы наказана как соучастница очередной проделки Олливана. Она ожидала бы такого исхода и никогда бы не пошла к Джупитусу сама, даже если бы нашла в себе силы пройти мимо верховного чародея после того, как узнала, что он угрожал ее убить. И она не стала бы пробовать заклинание сама.

Но Олливан мог бы положить этому конец.

Самым ужасным было то, что это почти наверняка приведет к его аресту, но, возможно, в итоге он окажется в выигрышном положении. Возможно, это мог бы быть один из его актов неповиновения. Джупитус пытался изобразить его злодеем. Джаспер помог. Они навязали ему необходимость мести, и он принял ее с жаром. Он думал, что капитуляция сыграла им на руку, но именно ненависть привела его сюда. И теперь город горел.

Именно так, как он и планировал.

Олливан поднял мальчика и перенес его в заднюю часть тележки, переложив вещи мужчины, и положил свою сумку под голову мальчика в качестве подушки.

– Найдите больницу, – сказал Олливан, – и отвезите его туда.

– Но…