Мятеж

Он опустил голову, но Кассия успела увидеть боль в его глазах. Она почувствовала укол вины раньше, чем смогла убедить себя, что это притворство. Нет, не притворство. Олливан всегда искренне считал себя обиженным.

– Итак, Джаспер держит тебя на привязи, как когда-то держал меня.

Она покачала головой.

– Дело не в Джаспере. Дело в тебе. Полагаю, ты думаешь, что Джаспер не меньше тебя виноват в том, что, возможно, чуть не умер в нашем павильоне, потому что сам спровоцировал тебя на эту последнюю безумную затею.

Она указала на мокрую куртку, в которую все еще была закутана Вайолет.

– Просто скажи мне, что ты знаешь, как все исправить.

– Конечно, знаю. Я совершенствовал это заклинание в течение года. Если бы ты просто передала мне мою записную книжку, красную… ой.

– Что значит «ой»

?

– Я оставил ее в президентском убежище.

Он громко зевнул и повалился обратно на кровать.

– Тем лучше. Я слишком устал, чтобы разбираться с этим сейчас. Утром я возьму ее с собой в Странствующее Место.

Он выглядел измученным. Она так и не узнала, как действия Джаспера могли сделать его преступником. Якобы. Но она тоже была измотана, и пребывание рядом с Олливаном только усугубляло это состояние.

Она повернулась к двери, но затем обернулась вновь. Пиджак на столе притягивал ее. Если Олливан прав насчет того, насколько опасным было заклинание – а он никогда бы не стал преувеличивать собственную глупость, – тогда ничего не поделаешь; Вайолет следовало уничтожить. Кассия хотела бы чувствовать себя чуть менее расстроенной по этому поводу. Ей захотелось попрощаться, но она сделала это молча, словно вознося молитву звездам, чтобы у брата не было повода вновь насмехаться над ней.

– Обязательно сделай это, – сказала она, выходя из комнаты. – И надеюсь, что я не буду вынуждена рассказывать обо всем дедушке.

Из-за полузакрытой двери до нее донесся его невеселый смех.

– Хорошо. Если первая дюжина угроз не испугает меня достаточно сильно, я обязательно буду иметь в виду и твою.

Глава 15

– …и как только все пострадавшие от ожогов будут счастливо мариноваться в своих мазях, я отправлюсь обратно в Странствующее Место, чтобы разобраться с тремя дюжинами прекрасных заданий, которые для меня подготовила мисс Дентли. Я планирую сбежать в рекордно короткие сроки, но боюсь, что вернусь домой только к полуночи. Поэтому, пожалуйста, не накрывай на стол к ужину.

Когда десятиминутный монолог Олливана подошел к концу, Алана потерла виски.

– Ну и денек тебя ждет. А твой дедушка не упоминал, как долго я должна слушать эти утренние проповеди?

Олливан в притворной обиде положил руку на сердце.

– Но ты всегда говорила, что мы должны проводить больше времени вместе.

– Я представляла себе, что время от времени мы вместе пьем чай.

– Так что, я пойду?

Он уже поворачивался на каблуках, как вдруг услышал, что Алана встает с дивана.

– Одну минутку.

Он всегда умел распознать тон своей матери. И тот, что прозвучал сейчас, заставил Олливана положить свой чемодан на пол. Но он выстелил внутреннюю часть постельным бельем, так что вода не должна была просочиться на ковер.

– Олливан, ты же знаешь, что дедушке твое изгнание не доставило никакого удовольствия, правда?

Он прищурил глаза.

– Давай не будем так уверены в этом.

– Ну…

Она страдальчески покачала головой, и Олливан улыбнулся. Она с благодарностью улыбнулась в ответ.

Они вели себя так, словно все было хорошо. По милости звезд, его мать не была головорезом, как отец. Возможно, именно она являлась причиной, по которой дед стал таким. Когда ее мать, бабушка Олливана, умерла, Алана была еще ребенком, и Джупитусу пришлось справляться со всем одному. В любом случае, какой бы ни была причина, он надеялся, что однажды Алана станет более справедливым правителем, чем Джупитус.

Она разрушила эту иллюзию в тот же миг, как мысль пришла в голову Олливану.

– Дело в том, что Харт всегда должен быть для твоего дедушки на первом месте, – продолжила она, посерьезнев, как будто в комнату вошел сам верховный чародей. – А не мы, его семья. Я забыла об этом прошлой ночью. Но у него нет выбора, кроме как обращаться с нами – руководить нами – так же, как он руководил бы любым другим чародеем.

Она отвела взгляд.

– И точно так же должна буду править я, когда стану верховным чародеем. Ты достаточно знаешь о том, как все устроено, чтобы понять.

Он знал достаточно, потому что это она обучала его. Если бы ты оказался таким, как мы надеялись, если бы тебя не изгнали, если бы ты был верховным чародеем, от тебя ожидали бы точно того же. Если она хотела, чтобы он понял, почему с ним не могли поступить иначе, подразумевая, что он точно так же обошелся бы со своими детьми и внуками, то она шла по неверному пути. Именно поэтому Олливан презирал саму идею власти и все, что она символизировала. Он не хотел ставить свой статус во главу угла, с чем его мать явно уже смирилась.

– Если, – сказал Олливан.

– Что?