Мятеж

Олливан бросил на нее обиженный взгляд, но она проигнорировала его, потому что знала, что была права. Но это было еще не все. Желание бунтовать привело Олливана во множество мест, но его особый интерес к магии появился не сам по себе.

– Это из-за отца, так ведь?

Он поднял глаза, удивленный редким упоминанием Грейсона Симса, который сделал изучение и преподавание магии делом своей жизни.

– Думаю, так все и началось, – сказал Олливан. – Я часто навещал его в университете, когда был маленьким. Я даже видел, как он читал одну или две лекции. Иногда казалось, что единственный способ привлечь его внимание – это магия.

Кассия издала звук, означающий одновременно и согласие, и удивление. Все это могло показаться мелочью, но это пламя чего-то – чего-то более глубокого, чем простое понимание, – было настолько чуждым, когда дело касалось ее брата, что на секунду оно вспыхнуло внутри ее огнем. Кассия в отвращении погасила его.

– Но мы говорим о магии, Кассия. О магии. Сама природа мира – то, что вообще в нем возможно, – определяется границами того, что может сделать магия. И никто даже не знает, где на самом деле лежат эти границы и почему. Просто подумай. Разве это не достаточная причина?

Да, сейчас этой причины казалось достаточно. Но это не делало ее первое впечатление неверным. Существовало бесчисленное множество способов исследовать магию и практиковать ее. Олливан выбрал тот, который противопоставлял его Джупитусу.

– А ты… практиковал эту запрещенную магию?

Олливан казался грустным.

– Кое-что из нее. Худшие примеры. Кроме того, как я уже сказал, конкретно меня интересовала теория. Основополагающие принципы.

Он не назвал имени Джаспера, но намек был ясен.

– Я оставил Гайсмана в архиве, чтобы, когда заклинания начнут гаснуть, будто свечи, по всему Харту, все в итоге привело обратно к тем записям. В ту комнату. В месте, где все началось, эффект стал бы самым быстрым и разрушительным, так что в конце концов кто-нибудь вышел бы на Джаспера. Я даже включил предохранитель в заклинание, чтобы меня уже давно не было и я оказался вне подозрений, когда начнется хаос. Добавил некоторую задержку, чтобы заклинание не проснулось, пока я не окажусь в Ином мире.

Кассия почувствовала, как ее легкие освободились.

– Значит, это заклинание Гайсмана еще не пробудилось, – сказала она.

Олливан бросил взгляд на мокрый пиджак, вода с которого капала ему на стол. Кассии не понравилась мысль о том, в каком беспорядке сейчас находится Вайолет. Осознание того, что ее прическа будет окончательно испорчена, вызвало у девушки укол вины.

– Не уверен. Я полагаю, Вайолет попросила тебя применить к ней чары?

– Ну… да.

– И ты сделала это? Коснулась ли ее вообще какая-нибудь магия?

Как будто играть с куклой и так было недостаточно неловко. Кассия помассировала место между бровями.

– Я пробудила чары, не так ли?

– Учитывая необъяснимую почти-смерть Джаспера, предполагаю, что да. Я спроектировал задержку таким образом, чтобы сосуд почувствовал вкус магии, прежде чем заклинание активируется. Я представил, что Джаспер невольно запустит его, когда начнет экспериментировать с этой штукой, и чем больше времени у него это займет, тем чище я буду выглядеть. Я просто не представлял, что вернусь в Уизерворд раньше этого момента.

Кассия прищурилась, глядя на него.

– Ты думаешь, это Вайолет сделала с Джаспером… что-то?

Олливан рассмеялся.

– Ну, не ты же это была.

Вряд ли он пытался казаться снисходительным. Все было настолько очевидно, что он ничего не мог с этим поделать. Конечно, Кассия не могла магически напасть на кого-то, даже не осознавая этого. О чем она только думала? Что магия почувствовала ее напряжение и бросилась на защиту?

Это было типично. Это была магия не Кассии, а Олливана. Только ее брат мог заставить чувствовать себя ничтожеством из-за того, что она никого не убила.

– Ты сказал, что Вайолет должна была нейтрализовать заклинания, – сказала она, слыша обиду в собственном голосе. – Так что же она сделала с Джаспером?

«То, чего я не хотел», такой ответ был написан у него на лице. Кассия испытала острое удовлетворение, увидев, как он мечется между тем, чтобы сказать правду и сохранить достоинство.

– Вот почему я искал эту забытую звездами куклу с тех пор, как вернулся, – сказал он. – У меня было совсем немного времени, чтобы наложить чары, самое большее пять минут. Я тогда должен был попрощаться с мамой и… Я был взволнован. Но меня отправляли через портал с первыми лучами солнца, и я не мог дожидаться, когда приду в лучшее расположение духа, прежде чем наложить заклинание. Другой возможности не было.

– Итак, твое намерение было испорчено, – сказала Кассия.

– Возможно, оно было испорчено.

– Земля и звезды, эта кукла кого-то вырубила, Олливан. И кто знает, что еще она с ним сделала.

– Ну, кажется, он был достаточно здоров, чтобы встать и выйти из сада.

Он потер глаза, засунул палец в правое ухо и повертел им. Наверное, там была вода.