Мятежный перевал

Наги выступил вперед. Он не сказал никому ни слова — ни Кудрявцеву с Рыжовым, ни плененному «каракалу». Он молча уставился на пленника, и, видимо, в этом его взгляде было что-то такое, что заставило «каракала» отвернуться. Он отвернулся, но не сказал ничего.

— Думаю, он нам ничего не скажет, — проговорил Рыжов, обращаясь к Кудрявцеву. — Во всяком случае, пока. То есть пока он не утратит надежду на то, что его отобьют у нас его дружки-приятели. Как ты его ни пугай и ни уговаривай…

— Да, наверно, — согласился Кудрявцев. — Что ж, пускай пока посидит взаперти. А нашего любезного экскурсовода веди обратно. Надо с ним что-то решать…

Рыжов и Наги увели «каракала» и взамен привели Аббаса. Для пущей острастки Кудрявцев осветил Аббасу лицо. Лицо было жалким и напуганным: без сомнения, Аббас понимал, что сейчас должна решаться его дальнейшая участь.

— Наги, — сказал Кудрявцев, и больше ничего он не произнес, потому что и без того было понятно — судьбу несчастного Аббаса должен решать именно он как единственный на данный момент представитель сирийского народа.

— Ступай к семье, — после короткого молчания сказал Наги, даже не взглянув на Аббаса. — Все, иди.

— А-а… — растерянно произнес Аббас.

— Ступай, — повторил Наги и отвернулся.

— Да-да! — торопливо произнес Аббас. — Я пойду… Аллах возблагодарит вас за вашу доброту и милость!

И он тотчас же, втянув голову в плечи, выскользнул из палатки. В темноте прозвучали его торопливые шаги, которые вскоре затихли.

— Вы ждете от меня пояснений? — спросил Наги у Кудрявцева и Рыжова.

— Нет, не ждем, — ответил Кудрявцев.

И это было чистой правдой. Какие уж тут пояснения, для чего они? И без них все было понятно. Что было поделать с Аббасом, кроме как отпустить? Судить? Ну, так одновременно с ним, если поступать по справедливости, нужно было бы судить и самого Наги, и полковника Хадида, и его солдат, и, наверно, много еще кого. Ведь это все они, вместе взятые, не уберегли жителей поселка Шахик от «каракалов». И, между прочим, тем самым поставили в безвыходное положение того же Аббаса. Что Аббасу можно было поделать, чтобы не соглашаться на предложение «каракалов»? Если бы он не согласился, они бы его убили. И всю его семью убили бы тоже. Не было у Аббаса никакого выбора, потому что не было в тот момент никого рядом, кто бы мог его защитить. Вот такой получается расклад. Как говорится, не совсем по закону, зато по совести.

К тому же дальнейшая участь Аббаса, скорее всего, была незавидной. Завтра все жители узнают, что случилось ночью в поселке: и о том, что поймали одного из «каракалов», и о том, что Аббас помогал «каракалам». Он им помогал, а значит, он, так или иначе, повинен во всех бедах, творящихся в поселке: и в смертях односельчан, и в уничтожении каравана с гуманитарной помощью, и еще во многом, что может случиться завтра или послезавтра. Ну, а коль он повинен, то, стало быть, подлежит суду. Народному суду, который во много раз справедливее и беспристрастнее любого другого земного суда. И как дальше жить Аббасу? Куда ему деваться? Как вымолить прощение у односельчан? Как вымолить ему прощение у жены?.. Наги прекрасно это понимал, да и Кудрявцев с Рыжовым тоже. Так что пускай Аббас идет к своей семье…

— Ну, и что будем делать дальше? — спросил Рыжов больше у себя самого, чем у еще кого-то. — Ну, поймали мы этого «каракала». Ну, изобличили их пособника — Аббаса. А дальше-то что?

Вопрос был закономерным. Несмотря на некоторые успехи, к основному делу — поимке или уничтожению «каракалов» — спецназовцы так пока и не приступили. Аббас не знал, где их искать, плененный «каракал» упорно молчал.

— Зови ребят, — сказал Кудрявцев Рыжову. — Будем думать.

В палатке собрались все, кроме Алексея Урывкова и Альберта Королькова — они остались снаружи караулить пленника и вслушиваться в ночную тишину.

В принципе тот же самый вопрос, что и у Рыжова, был на устах и у других спецназовцев.

— Эх, не надо было бы нам этого «каракала» брать! — сокрушенно произнес Никита Белкин. — Надо было бы за ним проследить! Он бы нас и вывел к логову остальных «каракалов»!

— Ну да, проследить! — возразил Роман Мара. — Как же, проследишь за ним в такой темноте! Да даже если бы мы и проследили — что с того толку? Нарвались бы ненароком на их засаду или охранение, и что дальше? Они у себя дома, а значит, знают все ходы и выходы, а мы как слепые котята! Без предварительной разведки тут никак нельзя!

— Было бы что разведывать, мы бы, конечно, разведали! — вздохнул Матвей Барабанщиков.

— Дурацкое положение! — сказал Рыжов. — Без дополнительной информации нам никак не обойтись! Да вот кто бы только ее нам выдал — такую-то информацию! А ведь кто-то что-то все равно знает! Быть того не может, чтобы никто ничего не знал и ни о чем не догадывался! Народ — он глазастый и сообразительный!.. Наги, может быть, ты нам что-то скажешь?

Но и Наги ничего сказать не мог. Он размышлял по поводу ответов на те же самые вопросы, что и спецназовцы. И так же, как и они, ответов не находил.

Глава 19