Мятежный перевал

— Да, о них, — торопливо подтвердил Аббас. — О «каракалах»… Это страшные люди. Беспощадные!

— Когда и как они тебя завербовали? — спросил Кудрявцев.

Торопливо и угодливо, глотая слова, Аббас принялся рассказывать все о своей вербовке и все, что он знал о «каракалах». Рассказал он в том числе и о своем разговоре с самим Эсвадом Баширом.

— Но я его не видел! — горячо заверил Аббас. — Я только слышал его голос, потому что он говорил со мной из темноты! Да! Как и этот, которого вы сегодня поймали, — он тоже всегда говорил со мной из темноты. Я всегда встречался с ним только ночью!

— А что? — усмехнулся Кудрявцев, обращаясь к Рыжову. — Хорошая задумка — говорить из темноты. На таких, как наш Аббас, это должно было производить впечатление!

— А то! — согласился Рыжов. — Психология, однако! Эти «каракалы», сдается мне, шибко умные ребята!

— Рассказывай дальше! — велел Кудрявцев Аббасу.

И Аббас стал рассказывать дальше — торопливо и сбивчиво, будто опасался, что его в любой момент могут перебить, и тогда для него наступит самая страшная минута в его жизни. Он рассказал обо всем, что знал, и даже о том, чего не знал, а только догадывался: и о всех своих встречах со связным-«каракалом», и о том, какие ему, Аббасу, поручения давал этот связной, и об обстреле его, Аббаса, жилища, который на самом деле был не обстрелом, а обманом…

— Где находятся «каракалы»? — спросил Кудрявцев. — Откуда они приходят в поселок?

— Я не знаю! — тотчас же ответил Аббас. — Они мне этого не говорили! А я не спрашивал. Тот, кто со мной говорил из темноты, не любил, когда я задавал ему вопросы…

Кудрявцев в ответ на такие слова лишь вздохнул. Было понятно, что Аббас говорит правду. Не в том сейчас он был положении и не в том психологическом состоянии, чтобы обманывать. Но Кудрявцев должен был задать Аббасу еще один вопрос, что называется, для очистки совести. И он его задал:

— Кто еще в поселке, помимо тебя, помогает «каракалам»?

— Не знаю! — все так же торопливо ответил Аббас. — Кто же в этом сознается?

Выдав все, что знал и о чем только догадывался, Аббас испуганно всхлипнул и спросил:

— Что теперь будет со мной? Я все вам рассказал… Я ничего не утаил! У меня семья!

На это никто ничего ему не ответил. Кудрявцев и Рыжов просто не знали, что отвечать, да и не имели права решать судьбу Аббаса. Как-никак они находились в чужой стране, они были здесь чужими, и у них было свое конкретное задание. Они не имели права судить или миловать таких, как Аббас. Даже наоборот — они здесь были для того, чтобы этого Аббаса защитить — кем бы он ни был. Его и всех прочих жителей поселка.

Промолчал и Наги: кажется, он тоже не знал, что ему ответить на испуганный и угодливый вопрос Аббаса.

— Ладно, — вздохнул Кудрявцев. — Пускай пока этот несчастный человек посидит взаперти. Не до него нам сейчас. А мы пообщаемся со зверем-невидимкой.

Аббаса увели и поместили в то же самое помещение, где находился плененный «каракал»-связной. А «каракала» привели в палатку. Здесь Рыжов развязал ему руки и убрал липкую ленту со рта. Кудрявцев посветил пленнику фонарем в лицо. Пленник не стал уклоняться от яркого света, он даже не закрыл глаза. Его заросшее бородой лицо выражало презрительность и надменность, а в глазах Кудрявцев уловил неприкрытую злобу.

— Ну-ну, — усмехнулся Кудрявцев. — Видали мы таких… Наги, что ты можешь сказать о нашем дорогом госте?

— Он не сириец, — не сразу ответил Наги. — Араб, но не сириец. Но откуда он именно, этого я сказать не могу.

— О-хо-хо! — вздохнул Кудрявцев. — Что ж тебя принесло в чужую страну, человече? Здесь и без тебя хватает всяких… Снегирь, этих слов ты не переводи. Это я так, для себя самого… А все дальнейшее переводи, и как можно точнее.

Кудрявцев помолчал, собираясь с мыслями, и сказал, обращаясь к пленнику:

— Кто ты такой — мы это знаем. Мы взяли тебя с поличным. Ты враг этих несчастных людей, которые проживают в поселке. А значит, ты и наш враг, потому что мы защищаем этих людей. В стране, где сейчас находишься ты и находимся мы, идет война. И это для тебя плохо, потому что ты знаешь, что делают на войне с врагами. Кроме того, по законам этой страны ты преступник. Ты террорист. Уверен, ты знаешь законы этой страны и знаешь, как здесь поступают с террористами. Поэтому выхода у тебя нет. Есть лишь возможность сохранить себе жизнь. Но для этого ты честно должен ответить на наши вопросы. Ты меня понимаешь?

Безусловно, плененный «каракал» понял то, что сказал ему Кудрявцев. Но вот отвечать ему он явно не желал. Он лишь со злобой глянул на Кудрявцева и отвернулся.

— Это самое плохое, что ты мог сделать в твоей ситуации, — усмехнулся Кудрявцев. — В любом случае, мы добьемся от тебя ответа. Ну, а не добьемся — что ж… Тогда ты умрешь.

— Ты такой же чужой, как и я! — прорычал «каракал». — Почему я должен с тобой говорить?

— Что ж, — пожал плечами Кудрявцев, — можешь и не говорить. Тогда говори с ним, — он указал на Наги, — он сириец.