Мятный шоколад

Ее везли отдельно, в тишине. На чем, Алечка понятия не имела, но по плавному ходу автомобиля предположила не без гордости, что Клим заказал для нее дорогой катафалк. Когда машина запрыгала на колдобинах и Алевтину слегка встряхнуло, она поняла — почти приехали, и стала настраиваться на личную траурную церемонию. Самым сложным было — машинально не зажмуриться, когда у могилы откроют крышку для прощания. Но Клим обещал, что провожать ее в последний путь будет он один и в случае чего подстрахует, загородив от яркого света грудью. Машина остановилась. Хлопнула дверь со стороны водителя. Открылись две задние двери. Около уха раздался стук.

— Приехали, солнышко, — довольно сообщил Клим и еще раз постучал по крышке гроба. «Открыто!» — хотела съязвить Алечка, но притихла. К машине кто-то подошел, и Клим удивленно воскликнул: — Иван Аркадьевич? Что вы тут делаете?

— Приехал выразить тебе свои соболезнования, голубчик, — послышался знакомый голос. — И потом, это ведь дочь моя приемная. Хочу вот проститься и веночек на ее могилу положить. Ужасная трагедия! Такая молодая девушка — и вдруг инфаркт!

— И не говорите, — тяжело вздохнул Клим.

— Держись, сынок, — всхлипнул Иван Аркадьевич, шумно высморкался и удалился.

— Сука, — глухо сказал Клим, и Алечка от неожиданности «растопырила» глаза. — Аль, ты как там? Клаустрофобия не навещает? — ласково поинтересовался Клим, и Алевтина с облегчением поняла, что столь нелицеприятный эпитет относится совсем не к ее персоне. — Можешь говорить, никого поблизости нет, — успокоил Клим.

— Нормально, — вяло отреагировала Аля, — только лилии воняют. И еще: ты лучше меня не целуй на прощанье, я луком объелась.

— Я и не собирался, — хохотнул Клим. — Аля, — сменил он тон на серьезный, — похоже на кладбище сегодня день открытых дверей. Два автобуса только что приехало. Несколько иномарок дорогих, и они все подъезжают и подъезжают. Народу прорва. Человек пятьдесят не меньше.

— Зачем? — равнодушно поинтересовалась Алевтина. Спросила она об этом по инерции, в общем-то, все, что происходит вокруг, ее мало волновало. Нервная система после лошадиной дозы успокоительного вступила в ледниковый период. Единственное, что продолжало ее раздражать — это невыносимый запах лилий. Надо же, она и не подозревала, что такие прелестные цветы могут так отвратительно вонять!

— Не знаю, зачем. Все с венками, цветами, и в черном. Наверное, тоже будут кого-то хоронить. А вот и она! Вижу «Фольц» темно-синий, жаль, номер не разобрать. Подкатила, но не выходит. Понаблюдаем! Фу ты, блин! Этого только не хватало!

— Что случилось? — легкомысленно спросила Алевтина. Клим грязно выругался и зарычал: — Ничего! Знаешь, кто все эти люди, что сюда приперлись? Иван Аркадьевич пригласил друзей проводить в последний путь свою приемную дочурку!

— Какую еще приемную дочурку? — не поняла Аля.

— Тебя, твою мать… — взревел Клим. — Ах ты, гад! Подставил все-таки, скотина!

— Бл…! — пропела Алевтина и немного расстроилась.

— Все. Лежи тихо. Начинаем, — рыкнул Клим и хлопнул дверью.

«Катафалк», — пришла к выводу Алевтина. Скрипнуло кресло водителя, включился мотор, и машина медленно тронулась с места.

* * *

Топая вслед за катафалком, Клим в бешенстве сжимал кулаки, не сомневаясь ни на минуту, что Иван Аркадьевич пригласил на похороны такую прорву народа намеренно. Очевидно, фольклорист был в курсе этой аферы с самого начала и сделал неправильные выводы. Какой же Клим был дурак, что не поставил его в известность! Скорее всего, милейший Иван Аркадьевич решил, что Клим таким образом хочет обвести его вокруг пальца, чтобы не выполнять условий договора. Замечательно, сейчас он начнет ее воскрешать прилюдно. Подойдет к гробу, поцелует приемную дочурку в теплый лоб, схватится за сердце и, как испуганная галка, пискляво завопит на все кладбище — «Господа, вы звери, господа!..» Нет, это из другой оперы, он завопит — «Она жива, моя дочь жива!» Опять нет, так примитивно Иван Аркадьевич не поступит. Конечно! С Глафирой не получилось, так как несчастное животное хоронили в закрытом гробу, зато получится с Алевтиной. Он попросит Клима поцеловать Алевтину, и выйдет из всей затеи живописный финал сказки «Спящая красавица»: любовь победила смерть, воскрешение из мертвых, парочка «неотложек» для впечатлительной публики, все счастливы, справедливость восторжествовала, свадьба, тили-тили, трали-вали… Это же надо, какая скотина! Сколько бабок отвалил Клим за это мероприятие — и все впустую.

Клим так увлекся тягостными думами, что не заметил, как Иван Аркадьевич поровнялся с ним. Старик похлопал его по плечу и участливо заглянул в глаза.

— Я должен вам все объяснить, — хрипло сказал Клим. — Алевтине угрожает смертельная опасность. Вы не…

— Голубчик, вы себя хорошо чувствуете? — приподнял бровки старик.

— Алю хотят убить, — по инерции сообщил Клим, уже слегка сомневаясь в своих первоначальных предположениях.