Мятный шоколад

— Успокойтесь, Клим, думаю, что теперь Алечке больше ничего не угрожает, — сочувственно сказал Иван Аркадьевич и отошел в сторонку. Клим остался стоять на месте, растеряно хлопая глазами.

Прибыли на место. Катафалк остановился. Открыли задние двери, засуетились у гроба, установили его рядом с могилой на заранее приготовленную подставку, накрытую траурным балдахином. А дальше….

— Уйдите, люди, с глаз моих долой! Хочу проститься я один с… женой! — заорал Клим и бросился к гробу, распихивая всех локтями. От волнения слова сами с собой сложились в рифму, что его очень сильно удивило, от ужаса его даже чуть не затошнило. Алечка тем временем набрала в легкие побольше воздуха, задержала дыхание, Клим открыл крышку и, как и обещал, прикрыл девушку своей грудью, но при этом так навалился на нее, что воздух со свистом вышел из ее легких, как из дырявого воздушного шарика.

— Господи! — перекрестились землекопы, стоявшие ближе всех.

— Убирайтесь! — сумрачно поглядывая на толпу растерянных людей, прошипел Клим, нежно погладил Алю по голове и поправил ей косички, которые торчали в разные стороны.

— Думаю, нам следует подчиниться данной просьбе, — неожиданно пришел на выручку Иван Аркадьевич, и толпа отхлынула, отплыла в обратную сторону и замерла на приличном расстоянии, с сочувствием и любопытством наблюдая за поведением Клима. Землекопы, как два китайских болванчика, остались стоять на месте с дебильным выражением лиц.

— Слышь, Серый, — шепнул один другому. — Че-то покойница какая-то странная.

— Че? — переспросил другой.

— Ни че! Обычно они как живые выглядят, а эта как мертвая, — сглотнул слюну друг и озадаченно почесал макушку.

— Ты тупой, Колян, — выдохнул напарник.

— Так уж прямо? — возмутился Колян и опять почесал макушку.

Клим поцеловал Алю в лоб, шепнул, что скоро ей позвонит, всхлипнул пару раз и закрыл крышку. Аля приглушенно пискнула. Клим вздрогнул, покосился на землекопов, откашлялся.

— Петельки надо было бы смазать, — застенчиво сообщил он, озадаченно посмотрел на гроб и вздрогнул во второй раз: кончик одной из косичек Алевтины торчал из гроба наружу. Клим опять немного приоткрыл крышку, затолкал косичку внутрь, закрыл, с облегчением вздохнул и скомандовал:

— Что встали, козлы? Давайте, закапывайте. Получите по полтиннику, если все сделаете нежно, быстро и аккуратно.

— Так… а эти? — ткнув пальцем в толпу, спросил один из землекопов.

— Перебьются! — хмыкнул Клим и вознес руки к небу с дикими причитаниями. Пролетающая над головой птичка, испуганная его воплями, невежливо «какнула» на его рубашку.

«Это к счастью», — брезгливо смахнув с плеча липкий птичий помет, решил Клим, криво улыбнулся, и на глазах его появились вполне реальные слезы. Теперь все будет хорошо, с надеждой подумал он и направился к выходу с кладбища. Темно-синего «Фольксвагена» среди припаркованных у ворот машин уже не было.

ГЛАВА 9. ВИВАТ ЗЕМЛЕКОПАМ!

Колян сдвинул на затылок фуражку, позаимствованную у свого боевого бравого дедули, и посмотрел на небо, затянутое низкими грозовыми тучами. На душе его было тоскливо. Из головы не выходила сегодняшняя покойница. Она так живо вдруг встала перед глазами, что он невольно зажмурился.

— Че жмуришься, копай давай! Нам еще одну яму рыть на завтра, — недовольно скомандовал напарник. — Щас дождь пойдет, будем тогда по уши в грязище. И копать будет тяжелее.

— Серый, а ты покойников боишься? — поинтересовался Колян, воткнул лопату в жесткую бурую глину и надавил на нее ботинком.

— Я живых боюсь, они подлые и злые все! — хмуро ответил Серый, отмечая лопатой примерный размер ямы.

— Так уж прямо! — возразил Колян. — А я? Разве злой?

— Ты тупой, что еще хуже, — категорически заявил напарник, облокотился на черенок свой лопаты, достал из-за пазухи мятую пачку сигарет, закурил.

Колян промолчал и сосредоточился на работе. Серый был за «старшего», и его надлежало слушаться во всем. Во всяком случае, пока он, Колян, не пройдет испытательный срок в три месяца, который ему определили в конторе. О таком месте можно было только мечтать. В их городе с работой была напряженка, а уезжать ему не хотелось. Здесь жили мамка, сестра, дед. А на соседней улице — Манька Л., тайная зазноба его сердца, женщина строгая, но справедливая. Правда, замужняя, но, как она клялась ему в редкие минуты близости, замужняя только формально. Она-то и пристроила его по великому блату в контору. Отказать ей не могли, так как трудилась она в местной администрации секретаршей Самого! Пока он отработал только два месяца, но уже пообвыкся, вошел во вкус скорбных денег, прибарахлился, надарил Маньке щедрых презентов: эластичных колготок, парижских духов и шоколадных конфет, — и начал копить на квартиру, в которую собирался привести свою благодетельницу сразу же после новоселья. Ради этого можно было стерпеть все. Даже то, что старший напарник незаслуженно обзывает его тупым. «Пускай называет, — улыбнулся Колян и исподлобья покосился на Серого, — кто тупой, это мы еще посмотрим, когда Манька переедет из твоей квартиры ко мне!»