Мифология. Бессмертные истории о богах и героях

Царь погиб в чужих краях через много-много лет после того, как приказал оставить младенца на горном склоне. По Фивам распространилась весть, что на Лая со спутниками напали разбойники и разделались со всеми, кроме одного, которому удалось спастись и рассказать о случившемся. Разыскивать убийц никто не стал, поскольку фиванцам в то время хватало других тяжелых забот: подступы к городу перекрыла Сфинкс, крылатое чудовище с телом льва, но с женской головой и грудью. Злодейка подстерегала путников в засаде и каждому, кто оказывался ее пленником, загадывала загадку, обещая отпустить, если ответ будет верным. Никто не мог справиться с трудным заданием, и Сфинкс пожирала одного человека за другим, фактически удерживая город в осаде. Семь огромных врат, гордость Фив, стояли закрытыми, и горожанам грозила голодная смерть.

Вот в эти нелегкие для Фив времена в Беотию пришел чужеземец, человек отважный и мудрый, которого звали Эдип. Покинуть родной Коринф, в котором он вырос, считаясь сыном царя Полиба, его заставило очередное прорицание дельфийского оракула. Аполлон предрек Эдипу участь отцеубийцы. Царевич, вознамерившись, как и Лай, помешать исполнению пророчества, расстался с Полибом навсегда. Долгие скитания привели его в Беотию, где он и услышал о Сфинкс. Бесприютный, одинокий Эдип не особенно дорожил своей жизнью, поэтому решил отыскать мучительницу и попробовать разгадать ее загадку. «Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?» — вопросила Сфинкс. «Человек, — ответил Эдип. — В младенчестве ползает на четвереньках, взрослым ходит на двух ногах, а в старости опирается на посох». Ответ был правильным. Сфинкс без всяких объяснений, но ко всеобщему облегчению покончила с собой, бросившись со скалы, и Фивы были спасены. Эдипу сторицей воздалось все, чего он лишился. Благодарные фиванцы сделали его царем, и он взял в жены вдову погибшего Лая, Иокасту. Много лет прожили они счастливо. На сей раз пророчество Аполлона, казалось бы, не оправдалось.

Но когда двое сыновей Эдипа и Иокасты выросли, на Фивы обрушился страшный мор. Он уничтожал все живое — не только людей по всей Беотии, но также скот и посевы. Тем, кто избежал смерти от болезни, грозила смерть от голода. Больше всех мучился Эдип, ведь он был главой, а значит, отцом государства, называл подданных своими детьми и их беды переживал как свои. Отчаявшись, он отправил брата Иокасты Креонта в Дельфы молить бога о помощи.

Креонт вернулся с обнадеживающими вестями. Аполлон провозгласил, что мор прекратится, когда покарают того, кто убил царя Лая. У Эдипа отлегло от сердца. Отыскать убийцу вполне возможно даже по прошествии стольких лет, а уж возмездие не заставит себя ждать. Перед всеми фиванцами, собравшимися выслушать доставленную Креонтом весть, Эдип объявил:

Приказываю, кто бы ни был он,Убийца тот, в стране, где я у власти,Под кров свой не вводить его и с нимНе говорить. <…>

Но гнать его из дома, ибо он —Виновник скверны, поразившей город. <…>Я проклинаю тайного убийцу, —Один ли скрылся, много ль было их, —Презренной жизнью пусть живет презренный![299]

Эдип рьяно взялся за дело. Велев привести самого почитаемого жителя Фив, слепого вещего старца Тиресия[300], он спросил, есть ли способ выяснить, кто были убийцы. К изумлению и негодованию Эдипа, прорицатель отказался отвечать. «Бессмертных ради, — зная, не таись», — увещевал его царь. «Безумные! Вовек я не открою, что у меня в душе… твоей беды…» — упорствовал Тиресий. Но когда Эдип выпалил в гневе, что уклоняющийся от ответа старец не иначе как сам замешан в том убийстве, прорицатель рассердился и вопреки собственному желанию изрек, тяжело роняя слова, что сам Эдип и есть тот убийца, которого ищет: «Страны безбожный осквернитель — ты!» Эдип решил, что у старика помутился рассудок, иначе как объяснить этот бред? Он приказал Тиресию убираться прочь и никогда больше не показываться ему на глаза.

Иокасту слова Тиресия тоже возмутили. «Из людей никто не овладел искусством прорицанья. <…> Не верь им!» — бросила она с презрением и рассказала Эдипу, как пифия предрекла царю Лаю смерть от руки сына, а они с супругом избавились от ребенка и тем самым предотвратили исполнение пророчества.

— По слуху, от разбойников безвестных он [царь] пал на перекрестке трех дорог, — торжествующе завершила свою речь Иокаста.

Эдип посмотрел на нее в смятении.

— А много ли годов прошло с тех пор?

— Да незадолго перед тем, как власть ты принял здесь, оповестили город, — ответила царица.

— Отправился он с малой свитой или с большим отрядом, как владыка-царь? — допытывался Эдип.

— Их было пять, один из них глашатай, — торопливо произнесла Иокаста. — Слуга, один он спасся и бежал.

— Нельзя ль его скорей вернуть сюда?