Мифология пространства древней Ирландии

После того как высадились, разбойники следуют за Конаре вдоль той же дороги. Однако они не преследуют его. Их цель и стремление Ингкела – это разрушение дома в ответ на разрушение в Британии (Ba hé orgain fón aile). Поэтому разбойники следуют на некотором удалении от Конаре, разрешая ему войти в дом, который будет разрушен.

Миф о Конаре можно рассматривать не только как миф о священной власти короля, но также как миф о незнающем короле. Дороги Ирландии представляют собой места, где знание открывается королю. Эти знания, однако, обладают разным характером: сначала помощники Конаре ведут его к королевской власти, но позже, когда действия, запрещенные гейсами, начинают проявляться (часто без ведома Конаре), открытое знание ведет только к смерти героя.

Говоря о незнании или забвении короля, нужно иметь в виду, что во всех этих случаях забвение фигурирует как не-знание, то есть фактор, связанный с фактором знания, который лежит в его основании. Если рассматривать историю Конаре как связанную с потерей или обретением божественности, можно вспомнить об индийской символике забвения, согласно которой считается, что боги падают с небес, когда «память изменяет им и подводит их». Забвение рассматривается как потеря самого себя, дезориентация, слепота[330]

. Лишь рассматривая фактор знания таким образом, мы можем сказать, что он не только определяется объективностью сюжета, но также обеспечивает «швы» и «сочленения» сюжета, которыми каждая его стадия связана с последующей.

Это возвращает нас к двум решающим эпизодам: во-первых, к преследованию птиц и рассказу Немглана о происхождении Конаре и, во-вторых, к поворотному моменту на холме Ушнех. Первому эпизоду предшествует разговор отца и матери Конаре после его зачатия, где отец сообщает о первом гейсе их сына, что, естественно, было неизвестно еще не рожденному ребенку. Второй эпизод предваряется знанием Конаре своих гейсов, открытых ему Немгланом, а затем забвением этих гейсов. В то же время оба эпизода детерминированы объективным знанием сюжета как единого целого, знанием, которое может также появляться в самом сюжете, потому что не только автор, но и некоторые герои (как Немглан или Фер Калле) тоже знают неизбежную последовательность событий. Эти эпизоды, так же как эпизоды, где фигурируют знающие персонажи, существуют в повести не только для того, чтобы показать пропасть между знанием одних и его отсутствием у других (как, например, у Конаре), но также для того, чтобы зафиксировать именно такую последовательность событий, провоцируя развитие действия в сюжете. В нашем предании очень важно, что эти решающие эпизоды локализуются и отмечаются топографически определенными местами (дорогами, перекрестками, побережьями), лиминальный и посреднический характер которых соответствует фактору знания[331].

Мифологическое пространство в «Разрушении заезжего дома Да Дерга», как оно организовано вокруг «королевского центра», Тары, с его дорогами, формирующими радиальную перспективу, может быть изображено на такой «ментальной» карте:

Тара играет роль настоящего центра, соединительного звена повести. Дороги, ведущие в Тару, служат путями сообщения с периферией. Тогда как движение в Тару – это неизбежно движение к королевской власти героя, движение на периферию (в Северный Мунстер или Лейнстер) – связано в повести с потерей власти и, наконец, со смертью. Поэтому третий гейс Конаре – запрет выходить каждую девятую ночь из Тары (Nír echtra cach nómad n-aidche seach Theamair) – также важен для осмысления места Тары в правлении Конаре Великого. Король зависит от «королевского центра» Тары, и его власть может быть потеряна, когда он покидает Тару на долгое время. Подобные гейсы, регулирующие отношения короля с «королевским центром» и местностью вокруг него, можно найти и в других текстах. Один запрет из другого варианта гейсов Конаре записан в «De shíl Chonairi Móir».

Говорится, что Конаре было запрещено народом оставаться в Таре во время восхода и заката (na funfed 7 taurcebath grian fairsium i Temair)[332]. Схожий запрет мы находим в тексте «Табу королей Ирландии», согласно которому королю Тары было запрещено спать на равнине Тары во время восхода солнца (turccbháil gréine fair ina lighi i mMaigh Themruch)[333]. То есть этот гейс Конаре, упомянутый в «De shíl Chonairi Móir», принадлежит к определенной группе общих гейсов королей Тары, которые ограничивают и устанавливают время пребывания короля в Таре.