Мифозои. История и биология мифических животных

О происхождении замечательных певиц ходили самые разные слухи, причем, в отличие от традиционной ситуации, когда мать известна, а по поводу возможного отца идут кривотолки, в данном случае все было наоборот. Отцом сирен обычно называют речного бога Ахелоя (и лишь Плутарх упоминает версию о Форке). Что же касается матери, то Аполлодор называл и музу Мельпомену, и смертную женщину Стеропу. Аполлоний признавал, что мать певиц — муза, но считал, что это Терпсихора.

Впрочем, сирены, у кого бы они ни родились, поначалу, вероятно, были вполне антропоморфны. Гигин в «Мифах» писал: «Сирены, дочери реки Ахелоя и музы Мельпомены, после похищения Прозерпины блуждали и пришли в землю Аполлона, где по воле Цереры[81] стали пернатыми за то, что не помогли Прозерпине»^{209}. Овидий излагает схожую версию, но иначе расставляет акценты. Он признает, что сирены некогда были подругами Прозерпины и вместе с ней собирали на лугу цветы в тот драматический день, когда дочку Цереры похитил Аид. Овидий считает, что подруги похищенной богини (поэт почему-то называет их «сирены ученые», вероятно имея в виду их музыкальное образование) отправились на поиски и в птиц обратились добровольно, дабы легче было искать Прозерпину.

После по миру всему ее вы напрасно искали

И, чтобы даже моря про вашу узнали заботу,Вскоре над зыбью морской на крыльях-веслах держатьсяВы пожелали, и к вам божества благосклонность явили:Руки и ноги у вас вдруг желтыми стали от перьев!

Но чтобы пение их, на усладу рожденное слуху,Чтобы подобная речь в даровитых устах не пропала,Девичьи лица у них, человечий по-прежнему голос^{210}.

Евстафий Солунский[82]

, один из комментаторов Гомера, приводит версию, согласно которой замечательные музыкантши были обращены в птиц Афродитой за то, что не хотели выходить замуж… По поводу бесперой верхней части их тела Павсаний пишет: «Говорят, что дочери Ахелоя, по совету Геры, вступили в соревнование с музами по пению. Музы победили и, ощипав перья сирен, говорят, сделали из них себе венки»^{211}. Это, кстати, прекрасно согласуется с мнением Гигина о том, что сирены походили на кур. Ведь человек, если обыграть знаменитое определение Платона, весьма похож на ощипанного петуха (или курицу). Таким образом, ощипанные до половины курицы-сирены были схожи с людьми.

Так или иначе, сирены стали полуженщинами-полуптицами, причем хотя и музыкальными, но весьма злокозненными. Аполлодор сообщает: «Сиренам было некогда предсказано, что они скончаются, если какое-нибудь судно проплывет, минуя их»^{212}. Поэтому сирены пением заманивали проходящие мимо корабли и губили мореходов. Эта судьба угрожала и Ясону с его спутниками, когда «Арго» проплывал рядом со злополучным островом. Аполлоний в «Аргонавтике» пишет о сиренах:

С места высокого зорко, сидя над гаванью, ждалиЖертв неустанно и многих лишали возврата

Сладкого дня, убивая в томленье…

Они бы так и сделали (как именно — античные авторы умалчивают), но, на счастье аргонавтов, среди них оказался собственный музыкант, вероятно не менее талантливый, — знаменитый Орфей. Впрочем, в данном случае был не так важен талант, как громкость: «Голос Сирен смогла заглушить форминга[83] Орфея», и певицы остались ни с чем. Лишь один из аргонавтов, Бут, сын Телеонта, «поддавшись соблазну», спрыгнул в море. Но Афродита пожалела юношу и «вырвать его из волн и спасти успела»^{213}.

Интересно, что сирены, несмотря на предсказание, обрекавшее их на смерть в случае неудачи, остались живы и здоровы (может быть, потому, что аргонавты не успели толком расслышать их пение, а спасение Бута произошло благодаря божественному вмешательству). Известно, что поколением позже с сиренами столкнулся Одиссей, когда плыл со своими спутниками на Итаку с острова Цирцеи (хотя, возможно, это были другие сирены). Произошло это, вероятно, в тех же местах, где с певицами повстречался «Арго», — неподалеку от Мессинского пролива, где помещались Сцилла и Харибда. Цирцея предупреждала Одиссея: