Мифы и легенды народов мира. т.3. Древний Египет и Месопотамия

Прежде, признаюсь, в тщеславье себе не мыслил я равных.Силой равны мы, Энкиду, а равенство — дружбы основа.В день этот оба они перед ликом Нинсун предстали.— Мать, вот тот друг, о котором ты, сон разъясняя,Мне говорила недавно: Энкиду, рожденный пустыней,Равновеликий во всем мне и брата родного дороже.

Вот он, не знающий рода, рожденный горами и степью.Но никому не сравниться с другом моим в целом мире.В голос заплакал Энкиду, услышав слова Гильгамеша.Слезы катились со щек, прожигая у ног его землю.— Что же ты плачешь? — спросил Гильгамеш у Энкиду. —Что тебе в речи моей показалось обидным?

— Я не обижен, — признался Гильгамешу Энкиду. —Время мое проходит. Безделием я недоволен.Силы мои иссякают. Не вижу я им примененья.— Прав ты, — сказал Гильгамеш. — Ведь о деле и я помышляю.Слушай: страна мне известна, на степи она не похожа.Высятся горы Ливана, покрытые кедровым лесом.

Лес этот оберегает чудовищный воин Хумбаба ^[231].Необозримые горы. Никто в глубину не проникнет.Собрано зло в его теле. Давай уничтожим ХумбабуИ зло изгоним из мира, и кедры также порубим.— Эти места мне знакомы, — Энкиду тотчас ответил. —Там по соседству бродил я вместе со стадом газельим.

Необозримый там лес. Никто в глубину не проникнетЗа ров, за границу лесную. Голос Хумбабы я слышал.Он урагану подобен. Уста же Хумбабы — пламя.Он смерть из уст выдыхает. Кто с ним захочет сразиться?— Этого я и желаю, — Гильгамеш ответил Энкиду.Ни лес меня не пугает, ни ров, что его окружает.

Львиноголовый орел Анзуд на печати из Ура