Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

У Хосефины, стройной, худенькой восемнадцатилетней девушки с чуточку выдающимися скулами и зеленовато карими, немного грустными глазами, затененными длинными ресницами, рот был крупный и свежий, с губ не сходила улыбка. Дочь Куэльяра отличалась высоким гибким станом, тонкими аристократическими руками и ослепительно-белыми зубами. Веселый, звонкий смех Хосефины, казалось, выдавал ее смышленость, живость и остроумие. Она с великолепной непосредственностью поддерживала беседу, смеясь, легко переходила от одной темы к другой и занятно рассказывала о прочитанном и увиденном. В минуты веселья девушка оживлялась, глаза ее загорались, щеки покрывались румянцем, и она становилась очень привлекательной.

Пройдясь несколько раз по парковой дорожке, дон Пако и Тьерри распрощались с Хосефиной и ее отцом, которые не пожелали пропустить оперу.

В этот вечер, как и в другие, когда Хайме удавалось поговорить с девушкой, его обуревали упоение, тщеславие и гордость. Разговоры и прогулки с Хосефиной и ее отцом внутренне возвышали его — он ощущал себя человеком значительным, аристократом. Он не испытывал к Хосефине того сильного физического влечения, пламенного, но мимолетного, которое уже испытал к другим женщинам. Он не мечтал о свиданиях наедине и поцелуях, объясняя это тем, что самые буйные годы его юности уже миновали. Тьерри убеждал самого себя, что аристократическое происхождение для него ровно ничего не значит, но на самом деле его влекло к людям высшей касты. Он всячески злословил по поводу привилегированного класса, но чувствовалось, что роскошь, родовитость и титулы действуют на него магнетически. Подумывал он и о том, что жениховство, завершенное браком, позволит ему занять прочное и почетное место на социальной лестнице, найти точку опоры в своей слишком еще безалаберной жизни. Брак вынудит его приноровиться к среде, обуржуазиться и остепениться.

Девушка стоила внимания. Правда, через некоторое время Хайме показалось, будто в Хосефине Куэльяр есть что-то от синего чулка: она училась во французском коллеже, обладала разнообразными теоретическими и практическими познаниями, помнила наизусть отрывки из произведений французских классиков XVII века и с большим мастерством декламировала их. Ее отец, несмотря на сходство с персонажами Эль Греко, был человек заурядный и малообразованный, он не чаял в дочери души и во всем ей потакал. Мать, очень практичная и домовитая женщина, была чуточку интриганкой. Юный брат казался болезненным и рахитичным.

Своенравная с виду, Хосефина на деле была девушкой в высшей степени рассудительной и благоразумной. Ей нравились авантюрные романы со сложной любовной интригой, таинственными башнями, подкопами, похищениями, вызовами на дуэль и поединками на шпагах, но она отлично понимала, что все это выдумки, происходящие лишь в царстве фантазии, и не надеялась, да и не желала столкнуться с чем-либо подобным в жизни. Столь рассудочное неприятие романтики не вызывало восторга у Тьерри, но он старался не замечать его.

Тогдашние обычаи хорошего общества не позволяли мужчине постоянно показываться с девушкой, если только он не помолвлен с нею, поэтому Хайме Тьерри прибегал к различным хитростям, чтобы поговорить с Хосефиной наедине. Со своей стороны, она с большой ловкостью способствовала устройству таких встреч. Наперсницей Хосефины была ее подруга Пепита Санта Клара, девушка, напоминавшая выражением лица любопытную шуструю птичку. Сначала у Хайме установились с ней добрые дружеские отношения, но вскоре он стал замечать, что девица была чем-то вроде ходячего кодекса прописной морали, а узостью мировоззрения напоминала старую деву англичанку из провинциального города. У Пепиты всё — друзья, спектакли, платья, книги — было разложено по полочкам соответственно ее представлениям о хорошем тоне. Некоторые иностранные оперетты она считала вредными для девушек и утверждала, что смотреть их не следует, хотя, по правде говоря, почти ничего в них не понимала. Напротив, слушать оперу было, с ее точки зрения, занятием вполне приличным: оперы всем хорошо знакомы и на их сюжет никто не обращает внимания. Комедии и драмы, как только они выходили из моды, также очищались и становились в ее глазах безвредными. Пепита усиленно содействовала роману Хосефины и Тьерри. Не раз она ловко отвлекала знакомых, собиравшихся в парке вокруг сеньора Куэльяра, и давала Хайме возможность сесть позади ее подруги. Молодые люди разговаривали, любовались звездами, проглядывавшими сквозь листву деревьев, слушали музыку и смотрели на тучи мошкары и на ночных бабочек, привлеченных сверканием вольтовых дуг и летевших к свету и теплу, туда, где их ожидала смерть.

— Что за глупые насекомые! — удивлялась Хосефина.

— Мы похожи на них, — отзывался Тьерри. — Как и они, мы тоже ищем света, тепла, жизни.

— Да, но искать все это нужно с умом. И кроме того, надо уметь защищаться.

— Вы очень рассудительны.

— А вы нет?

— По-моему, пока что — нет.

— Еще научитесь. Мужчины — народ нерасторопный.

— Вы так думаете?

— Да.

— Пожалуй, это правда.