Михаил Кликин. Сборник

Где-то на половине пути, уже за подтопленным паводком Лазарцевым, но еще до сгоревших Михальцов, «мазда» вдруг резко затормозила — я едва от нее увернулся. Она еще не встала, а дверь уже распахнулась. Растрепанная Оля выскочила из машины и широким шагом, поправляя волосы, направилась к моей «десятке».

— Что случилось? — спросил я.

Она раздраженно отмахнулась, села назад рядом с Катей.

«Мазда» с пробуксовкой сорвалась с места. Я успел заметить в зеркале сосредоточенное лицо Димки — он в мою сторону не глядел.

— Так что произошло? — спросил я минут через пятнадцать, проезжая фундаменты Михальцов — пожар здесь устроили мы сами, прошлым летом истребляя огнем местных зомби.

— Он спросил, чем мы занимались в тот вечер, когда гуляли около пруда. — Говорить спокойно Оля все еще не могла. — Он видел нас.

— И что ты ему ответила?

— Правду!

Я не стал уточнять, о какой именно правде говорит Оля, — мне и без того не по себе стало.

— А чем вы занимались? — поинтересовался Минтай. Он сидел рядом со мной, зажимал коленями охотничье ружье, в руке держал пистолет.

— Разговаривали, — буркнул я, пытаясь догнать ушедшую вперед «мазду».

Впереди показался дорожный щит «Озерный 30 км». Эта надпись, впрочем, не читалась — в прошлом году мы закрасили её белой эмалью, и написали новое: «Люди! Оставьте знак, если вы были здесь!»

Димка притормозил около щита — тут я его и нагнал. Он жестом велел мне открыть окно, а когда я это сделал, крикнул, словно плюнул:

— Гад ты, оказывается, Брюс!

— Мы просто говорили… — начал было я, но сразу умолк, почувствовав, как стыдно и глупо звучат мои оправдания.

Мы постояли здесь пять минут, обменявшись пассажирами, но так и не выяснив вдруг обострившиеся отношения. А потом продолжили путь.

Ничего нового ни на щите, ни вокруг него мы не обнаружили.

* * *

Мне всегда нравилось, как появляется Озерный: дорога поворачивает, долго взбегает на холм и вдруг — вот оно! — широкий простор, от которого в животе холодеет, а дыхание спирает, будто на краю пропасти стоишь; в заболоченных лугах, к которым льнет низкое плоское небо, лежит блестящее водное зеркало, а к его дальнему краю лепится словно бы игрушечный городок: сахарные башенки кремля, марципановый шпиль звонницы, пряничные домики и леденцовые многоэтажки.

Когда подъезжаешь ближе, волшебство пропадает, и Озерный превращается в обычный провинциальный городок, вся слава которого осталась в далеком прошлом — таких городов сотни по стране.

Впрочем, от большинства из них Озерный отличается удачным расположением — он стоит на федеральной трассе, через него шли поезда в Сибирь, и здесь даже был свой маленький, но важный аэропорт, несколько раз принимавший первых лиц государства. Производства в Озерном почти не было, но богатая история позволяла городу кормиться с туристов.

А потом этот город стал кормить нас.

Здесь было практически всё. Нам даже не нужно было забираться в кварталы, оккупированные обращенными. На федеральной трассе близ города хватало небольших гостиниц, забегаловок и магазинчиков, которые мы могли обчистить, почти ничем не рискуя. Да, пожива там получалась не очень богатая, но поначалу мы были не слишком привередливы. Это потом мы стали выбирать, что брать в первую очередь, искали какие-то конкретные — нужные — вещи, а не хватали, что под руку попадалось. Оружие — вот чего нам всегда не хватало. Но пробиться к охотничьим магазинам нам так и не удалось.

«Теперь, — обещал нам Димка, — всё будет иначе…»

Перед тем, как направиться в город, мы повернули в противоположную сторону и проехали несколько километров, зная, что рано или поздно нам встретится не разграбленная нами заправочная станция. Так и вышло.

В небольшом магазинчике заправки мы разжились батарейками и сразу же включили наши рации. Из запасного бака припаркованного грузовичка слили весь бензин. Минтай, отдав Димке ружье и взяв «калашников», забрался на крышу, чтобы сторожить округу — это всегда было его дело.

Пока мы с Димкой обыскивали магазин, девчонки сидели в машинах — Катя за рулем «мазды», Оля на моем месте, Таня — на заднем диване «десятки». Я принес девчонкам по шоколадному батончику, но угощение оказалось испорченным. А вот обычные шоколадки, пусть и были просрочены, но на вкус показались вполне нормальными. Я, не удержавшись, враз слопал целую плитку. И Димка тоже. Ничего плохого с нами не произошло, и мы поделились шоколадом с остальными — я и Минтаю на крышу плитку закинул.

Мы обошли всю заправку — обращенных здесь не было.

Отдав мне ружье и как-то нехорошо — будто брезгливо — на меня поглядев, Димка занялся изготовлением «бомб»: вытащил из-за кассы ящик с газировкой, открыл и опорожнил бутылки, к горлышку каждой подвязал петлю, в пластиковом тазу намешал коктейль из бензина, машинного масла и жидкости для розжига…

— Вижу движение, — хрипло сказала стоящая на стойке рация.

Я напрягся.

— А, нет. Отставить. Это кабан. Я его на мушку взял.

Мы с Димкой переглянулись. Свежее мясо нам бы не помешало. Но выстрел мог привлечь сюда зомби. Или кого похуже.