Михаил Кликин. Сборник

Мы успели: я увидел Таню, и в ту же секунду Димка через дыру в стене пристрелил двух дедайтов, протиснувшихся в камеру хранения. А через пару минут появился гуль — он, обрушив стеллаж, ухитрился в нем застрять, и Оля расстреляла дёргающуюся тварь из пистолета, пока Димка, чертыхаясь, перезаряжал двустволку (про найденный автомат он словно бы забыл).

Я оттяпал этому гулю голову, когда перебрался к Тане. Гуль был еще жив, он смотрел на меня паучьими глазами, скреб пол конечностями, — сложно было поверить, что это существо когда-то было человеком.

— Как ты? — спросил я у Тани.

— Уже несколько раз себя похоронила, — ответила она.

— Хватит болтать! — Димка схватил меня за руку и потянул к двери. — Надо спешить…

Мы выбрались из комнаты и оказались на площадке перед лестницей. В трех шагах от нас толпа обращенных пыталась вырвать стальную решетку, перекрывшую проход. Жуткое было зрелище — такое и в ночных кошмарах не приснится!

Мы не стали тратить патроны, прореживая толпу, напирающую на решетку. Да и смысла особого в этом не было, только время потеряли бы, а стрельба, наверняка, привлекла бы с улицы новых тварей.

На втором этаже было гораздо тише. Димка выстрелом из ружья разнес башку выглянувшему из диспетчерской зомби — и больше нас никто не побеспокоил.

Далеко идти не пришлось. Высадив окно в небольшом холле, мы залезли на широкий карниз, по нему выбрались к плоской крыше пристроенных к вокзалу туалетов, а там без особых проблем перелезли на гремящую под ногами кровлю перронов.

Дальше мы просто бежали. Зомби были внизу, под нами. И вокруг тоже — мы видели их на подступах к вокзалу, на железнодорожных путях и прилегающих улицах. Они все направлялись сюда, будто шли к кормушке, получив неслышимый нами сигнал.

Особо надеяться было не на что: к «мазде», ждущей нас у входа, мы добраться не могли, брошенные такси, простоявшие целый год, вряд ли бы завелись даже «с толкача», а надежных укрытий поблизости не наблюдалось.

Мы бежали, не зная, что будет, когда висящая над перронами стометровая крыша кончится.

Мы бежали — это было единственное, что мы тогда могли делать.

Единственное, что нам оставалось…

* * *

Мне очень трудно вспоминать то, что случилось дальше.

И не потому, что память меня подводит — ах, как бы я этого хотел!

Нет, я всё отлично помню. В этом-то и заключается проблема.

Даже сейчас мне больно и страшно вспоминать тот день. Много лет я гнал от себя эти воспоминания, пытался забыть эти давно минувшие события, но теперь я должен всё подробно и последовательно изложить на бумаге — время пришло.

Сумею ли я?..

А может быть, мне следовало сделать это раньше? Вдруг так я избавлюсь от ночных кошмаров, которые не перестают мучить меня и сейчас?..

Я смотрю на лист бумаги. И жуткие картины встают перед моими глазами.

Уже не во сне. Наяву.

Как тогда…

Я помню всё.

* * *

Оля с котятами в портфеле и пистолетом в свободной руке. Димка с ружьем за спиной и автоматом на груди. Таня с перебинтованной рацией. Я с мачете.

Мы стоим на краю длинной плоской крыши и смотрим вниз.

Нам надо решить: спускаться, остаться или вернуться.

Времени на раздумья у нас нет.

Зато у нас есть небольшой шанс, отстреливаясь, добежать к автобусам и скрыться в здании гаража-мастерской.

Только делать это нужно сейчас — немедленно, пока есть такая возможность.

Стоит ли рисковать?

И что мы будем делать потом?

* * *

Первая жертва — это Димка.

Когда он спрыгнул на перрон, к нему бросились три дедайта. Двоих Димка успел подстрелить из ружья — их головы лопнули, как арбузы. А вот третий, даже попав под очередь из «калаша», не остановился.

Я в этот момент сползал по опоре с крыши, и видел, как Димка и шипящая тварь, сцепившись, повалились на грязный бетон, опрокинули урну. У Димки под верхней одеждой была музейная кольчуга, только поэтому раненная тварь не сожрала его сразу. Я подскочил, махнул мачете. Тут и Оля с пистолетом подоспела — выстрелив дважды, разнесла дедайту висок.

Это были её последние патроны.

Димка скинул с себя агонизирующее тело и попробовал встать. На него страшно было смотреть — левая рука от локтя до кисти была словно из фарша вылеплена, надорванная щека висела лоскутом, исполосованное бедро сочилось кровью.

Я подобрал автомат, подхватил Димку и взвалил его на плечо — он показался мне удивительно легким. Оля взяла ружье, быстро его перезарядила — и тут же дуплетом выстрелила в гуля, прыгнувшего к нам из-за стоящих на стоянке такси. Отдача едва не опрокинула девушку. Но заряды попали в цель — гуль свалился в двух метрах от меня и задергал ногами, как раздавленный паук-«косиножка».

Димка хрипел, требовал пошевеливаться.

Жить ему оставалось восемь минут.

* * *

Вторая жертва — Таня…

Мы сумели прорваться к автобусам, укрылись за ними, попутно уложив еще трех дедайтов и парочку обычных зомби. Держать там оборону мы не собирались, но хоть дух перевели. Сгруппировавшись тесно, перебежали к длинному гаражу, отыскали взломанную нами же дверь, ввалились внутрь, тут же задвинули тяжелую задвижку.

Димка сипел жутко, воздух заглатывая.