Михаил Кликин. Сборник

Любая экзотика рано или поздно приедается. Особенно такая однообразная: меланхоличные верблюды, одинаковолицые арабы, жёлтый песок, редкие пальмы, раскалённое добела солнце, выгоревшее, линялое небо без единого облачка…

Что нового можно найти в пустыне?

— Что нового можно здесь найти? — устало пробормотал европеец и его тут же услышали, схватили за руку, настойчиво потянули за собой, выволакивая из толчеи восточного базара.

Они встали в стороне, возле полуразваленного дувала.

— Ты слышал песню Сфинкса? — шёпотом спросил старый араб, отвернувшись куда-то в сторону, словно бы пряча лицо.

— Нет, — европеец высвободил бледную руку из цепких пальцев, неприятно сухих и колючих. Бессознательно коснулся ладонью нагрудного кармана, проверяя на месте ли кошелёк.

— Десять долларов.

— За что?

— Я покажу тебе место, где его можно слышать.

Европеец уже хотел уйти, но в голосе араба было что-то такое… И он остался. Пока лишь для того, чтобы уточнить:

— Сфинкса?

— Да.

— Это стоит десяти долларов?

— Это стоит много больше. — Араб, закатив глаза, обратил лицо к небу и воздел руки. Должно быть так он показывал своё восхищение. — Сегодня единственная ночь, когда можно будет услышать песню. Раз в т ри года он пробуждается под толщей песка и поёт…

Европеец скептически хмыкнул. Что-то подобное он же слышал или читал где-то: поющие пески, шепчущие камни…

— Что это такое, твой Сфинкс? Какая-нибудь скала в пустыне, в расщелинах которой завывает ветер?

— Нет, нет, — араб замотал головой. — Это настоящий Сфинкс.

— Настоящий? Существо с телом льва, человеческим лицом и орлиными крыльями? Как возле пирамид?

Араб улыбнулся:

— Возле пирамид не настоящий Сфинкс.

— Да ну?

— Настоящий — в пустыне, под песком. Только я знаю это место. Десять долларов, и я покажу тебе. Ты услышишь песню Сфинкса.

— Ну, допустим, я что-то услышу… А где гарантия, что это именно то, о чём ты говоришь?

— Ты сам всё поймёшь.

— И многих ты туда проводил?

— Только раз в три года поёт Сфинкс, — сказал араб.

— Значит мне повезло, — ухмыльнулся европеец. — Десять долларов?

— Да.

— Всего лишь? За песню настоящего Сфинкса?

Старый араб кивнул.

Европеец рассмеялся.

— В чём здесь фокус, скажи? Ты хочешь меня надуть?

— Я покажу место, где поёт Сфинкс.

— Это я уже слышал… Это какая-то загадка? Я должен её разгадать?

Араб промолчал, только быстро глянул европейцу в глаза и вновь отвернулся.

Мимо шли люди. Тысячей голосов гудел многоликий базар. Ревели вечно всем недовольные верблюды. Выкрикивали что-то привычно улыбчивые зазывалы. Продавцы неистово торговались с покупателями, бешено размахивали руками, словно взбивая густой горячий воздух, ругались, спорили…

— Что же ты от меня хочешь? — задумчиво спросил европеец и расстегнул пиджак так, что стала видна рукоять пистолета, высунувшаяся из кобуры.

— Десять долларов, — негромко сказал старый араб.

— А если это обман?

— Тогда я не возьму ничего. Но я говорю правду.

Европеец задумался. Вспомнил о том, какая скука ждёт его в гостинице…

— Хорошо, — согласился он. — Показывай.

Они взяли напрокат автомобиль, старый, разбитый, ежеминутно стреляющий сизым выхлопом.

— Куда? — спросил европеец, сев за руль.

— Прямо! — вытянул руку араб.

Они выехали за город, свернули с дороги и покатили по плотному песку, подминая колёсами жёсткие сухие колючки. Автомобиль прыгал по барханам, гремел побитой жестью, скрипел старыми рессорами.

В салоне не было ни кондиционера, ни радио. В открытые окна врывался ветер, но он не освежал, напротив, обжигал кожу, сушил губы и горло.

— Далеко ещё? — спросил европеец, надеясь завязать разговор.

— Нет, — коротко ответил старый араб и замолчал…

Садилось солнце. Опускалось в струящееся марево, плавилось, плющилось, текло. Странные картины возникали возле горизонта, парили в воздухе, таяли, менялись…

Миражи…

Они гнали и гнали. Европеец до упора вдавливал педаль газа, араб, сложив руки на животе, таращился вперёд.

— Стой! — вдруг сказал он, и европеец, полностью поглощённый своими мыслями, вздрогнул, сбросил газ, ударил по тормозам. По-поросячьи взвизгнув, машина остановилась.

— Там! — араб протянул руку, упёрся пальцем в грязное лобовое стекло. — Чёрная скала, видишь?

— Нет.

— Двигайся прямо, и увидишь её. — Старик открыл дверь, вылез из автомобиля. Скрестив ноги, сел на песок возле колеса.

— Эй! — европеец пододвинулся к окну. — Ты чего уселся? Где сфинкс?

— Там. Впереди. Чёрный камень. Езжай. Через две минуты ты увидишь его.

— А ты?

— Я буду ждать здесь. Мне нельзя туда.

— Нельзя? Почему?

— Святое место. Мне нельзя.

Европеец хмыкнул скептически. Пожевал губу. Спросил подозрительно:

— Что ты задумал?

Араб пожал плечами.

— Сфинкс там. Я останусь здесь ждать деньги. Я никуда не уйду, до города далеко, без машины, без воды не вернуться. Когда будешь около чёрного камня, выйди из машины и подожди, пока сядет солнце. Ночью сфинкс будет петь.

— Ладно, — согласился европеец. — Но учти, если это какое-то надувательство, я тебя разыщу, где бы ты не спрятался.

— Я не обманываю, — араб был невозмутим. — Зачем мне обманывать? Мне нужны деньги.