Миледи и притворщик

– Они были у всей нашей семьи. Нет, мы не бедствовали, но отец всё время говорил Лориану, что он его наследник, будущий герцог, и потому должен сколотить состояние, чтобы однажды возродить величие рода Бланмартелей, и всё в таком же духе. То, что смогла сделать я своими фотографиями и книгами, пытался сделать и Лориан, только с помощью своего ремесла.

– Тогда ему должны были платить очень большие деньги за все его отклонения от маршрута. Полёт из Камфуни в сторону Моря Погибели не из коротких. Для этого нужно много времени и топлива. Хотя, сдаётся мне, не из своего кармана он его оплачивал.

– Думаешь, авиакомпания была в курсе?

– Не рядовые сотрудники. Но кто-то из руководителей точно всё знал. Потому и прописывал в полётной документации отклонения от маршрута на восток, якобы для возможного обхода грозового фронта. Помнишь, я говорил тебе, что Леон раздобыл в архиве министерства воздушного транспорта информацию о последнем рейсе твоего брата.

– Да, помню.

– Теперь становится понятно, зачем были нужны все эти ухищрения.

– Потому что Лориана использовали и предали, – окончательно поняла я. – Не будь на борту этой проклятой камеры, он бы сейчас был жив.

– Эмеран, послушай, – начал уговаривать меня Стиан, – камера тут ни при чём, это был несчастный случай. Я не знаю, почему самолёт упал, возможно, была техническая неполадка или птица влетела в двигатель. Твой брат пытался посадить самолёт, и у него это даже получилось, но… Такова судьба. Люди в этом не виноваты. Аконийская разведка не желала Лориану смерти. И твой дядя точно не желал.

– Да, но после всего случившегося у него повернулся язык предложить мне поехать в Ормиль.

– Но он же не знал, что вы с Леоном угодите в авиакатастрофу. Думаю, твой дядя не рад был, когда узнал, что вы пропали.

– А может и был, откуда мне знать?

– У вас настолько плохие отношения? Откуда такие чёрные мысли про родного дядю?

– Я просто подумала… да, сейчас я подумала и поняла. Нас ведь уже много месяцев не было дома. Наверное, многие уже успели нас похоронить. А знаешь, что будет, если я умру?

– И думать об этом не хочу.

– А я подумала и поняла, что все заработанные мною деньги и права на фотографии и книги унаследует моя мать. Она ведь мой единственный близкий родственник. А когда не станет мамы, всё её имущество унаследует её единственный брат – дядя Сирил. Понимаешь? Умру я, и он рано или поздно обогатится. А если он сам не доживёт до этого времени, всё моё состояние достанется его детям. Стиан, а сколько времени мы уже скитаемся по Сарпалю? Может, уже прошло полгода, и нас успели признать сначала пропавшими без вести, потом умершими, и моё имущество уже растаскивают по кусочкам?

– Ну, хватит, никто ничего не растаскивает. Всё твоё останется твоим, вот увидишь.

– Ты не знаешь моих родственников. Они на многое способны.

– Что-то мне трудно представить, как дядя загодя планирует гибель племянницы, чтобы завладеть после смерти сестры её деньгами. В конце концов, могло бы выйти так, что твой отец пережил бы твою мать, и всё досталось ему, а не твоему дяде.

– Точно, – осенило меня, – Мама могла подсовывать отцу не те лекарства по наущению дяди Сирила, чтобы…

– Ну, хватит, Эмеран, пожалуйста, перестань. Ты просто слишком многое пережила за последний день. Не надо возводить на них всех напраслину.

– Не знаю… может быть, но… я уже не знаю, что и думать.

– Думай о хорошем. Думай о нас, о нашем малыше. О том, как все мы вернёмся во Флесмер и начнём новую жизнь.

– Ты прав, надо думать о будущем.

Я положила голову на плечо Стиана и прикрыла глаза. Как же я хочу, чтобы всё поскорее закончилось. Эта поездка, Запретный остров, передача власти. Всё это должно остаться в прошлом как страшный сон, потому что впереди нас ждёт новая жизнь. И она будет другой, полной счастья и благополучия. Лориан бы точно хотел, чтобы я была счастлива. Ради него, я должна прожить отведённые мне годы без уныния и сожалений и сделать все, что не успел сделать он. Так будет правильно. Только так я буду уверена, что прожила эту жизнь не зря.

Глава 20

Незадолго до наступления темноты наши лодки достигли берега Джандера. Ступать на землю разбойничьей сатрапии было бязно не мне одной. Прислужницы и жены Муаза собрались в стайку и всё льнули ближе к стражам, явно надеясь на их защиту. А те и сами, судя по напряжённым выражениям лиц, боялись незнакомой обстановки не меньше беззащитных женщин.

Моряки, к которым мы уже успели немного привыкнуть, покинули нас, сдав пост воинам с саблями и платками, закрывающими нижнюю часть лиц. Это были те самые джандерцы-грабители, разбойники и насильники, коими меня пугали ещё в Чахучане. И судя по саблям, кинжалам и ножам, подвешенным к их поясам, и горящим глазам, чахучанцы не ошибались в своих опасениях.

– Всем переодеться, – хриплым голосом скомандовал предводитель шайки, что должна была сопровождать нас в поездке через весь Джандер к границе с Маримбелой.

Его подручные вывалили перед стражами и советниками Муаза ворох чёрной одежды – такой же, что была на самих разбойниках.