Мильтон в Америке

- Сколько угодно. Только что они одеты как мы: в плащи и шляпы. Когда я упомянул Лондон, мистер Мильтон вздохнул. «Желал бы я с Божьей помощью оказаться там снова. Я думал, мы сможем сотворить в пустыне Эдем, но теперь…» - «Назад к домам и сточным канавам?» - «Да». - «Тюрьме и палачу?» - «Что ждало нас здесь, как не кара Божья, куда более страшная?» - «Если мне попадутся башмаки, сэр, я выдерну шнурок». - «Это еще зачем?» - «Чтобы у вас было на чем повеситься». - «Нет, Гусперо, не надо, а то, боюсь, ты будешь обречен на одиночество. Иди вперед».

Мы вошли в лес. Медленно пробираясь среди упавших стволов, через подлесок и сплетение ветвей, я не забывал помечать ножом каждое дерево на своем пути. Прошло несколько минут, и мистер Мильтон втянул носом воздух. «Пахнет водой, - сказал он. - Слева».

В тот же миг я заметил впереди неровную тропку и с громким криком «о-го-го» рванул туда.

- Знакомый выкрик, Гус. «О-го-го» ты всегда кричишь, когда бежишь, прыгаешь или танцуешь.

- И еще когда при первых лучах рассвета вижу тебя. «Похоже, здесь проскакали маленькие лошадки, - сказал я хозяину. - Я вижу следы крохотных копыт!» - «Олени. Что там еще?»

Тут из кустов бросились врассыпную несколько кроликов. Но наши голоса вспугнули не только этих робких созданий: два неизвестных зверька плавно скользнули с одного дерева на другое. Они смахивали на белок, но белки с крыльями мне до сих пор не встречались. «Летучие мыши, сэр». - «Среди бела дня? Трудно поверить». - «Тут тропа, сэр, это так же ясно, как моя шляпа. Ваша шляпа». - «Тогда ступай вперед. Тропа может привести нас, как оленей, к воде».

Мы двинулись по тропинке, которая так круто пошла вниз, что мне пришлось держаться вплотную к хозяину: уж больно он повадился падать с холмов. Дыхания у него оставалось не больше, чем у индюка на Рождество; когда мы сделали привал, чтобы, как выразился хозяин, потрапезовать на свежем воздухе, до нас донесся шум воды. Мы дружно скатились к подножию дорожки (шедшей, видимо, по склону долины), и я увидел воду, блестевшую среди кустов. Но это был, Кейт, вовсе не ручей - это была река. «Шириной с Темзу! - крикнул я и тут же прыгнул в воду. - У нас будет рыба! Рыба и вода и еще много чего!»

Наш хозяин нерешительно встал на берегу и вытянул руку, словно надеялся угадать глубину. Потом он опустился на колени и коснулся поверхности, и я услышал, как он бормочет: «Молю, чтобы это оказался истинный бальзам и эликсир бодрости». Он сложил ладони чашей и испил воды, а затем омыл себе шею и лицо. Я плескался, как собака в пруду, и на хозяина упало несколько брызг. «Побереги мою шляпу! Мне нравится твоя способность весело резвиться, Гусперо, однако…» - «Можете называть меня, сэр, вместо Гуса уткой!» - «.. .Однако мой плащ уже промок и весит столько, что его впору тащить двоим». - «Тогда скиньте его. Здесь вам не Ламбет-Марш. Мы на свободе!» - «Знаю. Будь добр, распусти на мне завязки. - Я перестал кувыркаться и повиновался, как собака, которой приказали «к ноге!». - Хорошо. А теперь, Гусперо, не оставишь ли меня, чтобы я мог совершить омовение?» - «Омовение?» - «Изнеженность мне не свойственна…» - «Нет-нет, сэр». - «Но смывать с себя грязь я привык в мирном уединении». - «Словом, мне уйти?» - «Именно».

Не спуская с хозяина глаз, я двинулся вдоль берега прочь. «Ухожу. Ухожу. Ухожу. - Я споткнулся о корень и растянулся в высокой траве. - Все, сэр. Меня нет». Я бросил на него еще один взгляд и удивился тому, какое белое и свежее у него тело - совсем не старое.

- Неужто, Гус?

- Как у девушки. Но все же не такое нежное и приятное на ощупь, как у тебя, Кейт.

- Убери руки. И подай мне, пожалуйста, нитки. Пока ты говоришь, я должна чем-нибудь заниматься.

- Я знаю, чем тебя занять, Кейт.

- Гус! Прекрати.

- И я решил немного поисследовать. Не тебя, Кейт. Лес. Освежившись, я настроился размять ноги и стал карабкаться вверх по склону (берег здесь повышался). Там я набрел на плодородный участок, весь заросший кустами, один из которых был сплошь завешен аппетитными гроздьями темных ягод. Аппетитными, как твои губки. Я попробовал одну - она оказалась сладкой. Как твои губки. «Поскольку наш скудный рацион беден растительной пищей, - сказал я сам себе голосом мистера Мильтона, - дозволяю тебе сорвать эти пурпурные плоды и даже подкрепить себя их мякотью». Я съел еще ягоду. «Истинная амброзия».

- Прямо его слова, Гус. Он говорит как пишет.