Милые детки

«Нет, – подумала Лорен, – не могу я тебе довериться, когда ты постоянно что-то записываешь». Кто будет это читать? Как долго они хранят эти записи, прежде чем выбросить их, начать твою историю с чистого листа? Лорен понимала, что лучше бы смолчать, но вместе с тем испытывала острую потребность объясниться. Может, если объяснить как следует, ее отпустят? Надо сказать хоть что-то, какую-нибудь полуправду, иначе эта карга так и будет допытываться.

Лорен кашлянула, прочищая горло.

– Ну, мне на мгновение показалось, что это не мои дети. Но я ошиблась, теперь я понимаю, что это были они. И есть. Я знаю, что это мои дети.

Пока она произносила эту ложь, внутренний голос тихонько нашептывал ей в ухо правду: я знаю, что это подменыши, в жизни ни в чем не была так уверена. В ее голове эти мысли звучали так отчетливо, что она боялась случайно произнести их вслух, не заметив. «Может, я и вправду сошла с ума? – думала она. – Могло же такое случиться? Вдруг я ошиблась, и это на самом деле мои мальчики, и все было зря? Я чувствую, что это не они. Но могу ли я доверять этому чувству?»

Доктор Саммер что-то записала.

– Может, вы еще что-нибудь хотите мне рассказать?

Лорен сглотнула.

– Я только хотела объяснить, что понимаю, насколько безумно все это звучит. Прекрасно понимаю. Это ведь что-нибудь да значит, правда? Мне не кажется, что нормально думать такое. Как по мне, так это безумие. А настоящие-то психи ведь всегда уверены, что они нормальные. Я хорошо понимаю, как это выглядело со стороны, честно.

– Лорен, мы здесь не используем это слово. Для нас не существует никаких «психов», в этих стенах мы не навешиваем оскорбительных ярлыков. Я хочу, чтобы вы понимали, вас никто не осудит. Нет ничего такого, о чем вы не могли бы здесь рассказать. Это всего лишь слова и эмоции, которыми вы можете поделиться, ничего не боясь, и с которыми мы можем разобраться. Вам не нужно ничего от меня скрывать. Я хочу вам помочь, а откровенность – первый шаг к вашему восстановлению.

«Но откровенна ли она со мной? – подумала Лорен. – Неужели я правда могу не боясь рассказать ей все, что чувствую? Не слишком-то верится. В самых темных глубинах моей души таятся такие вещи, в которых я даже себе не могу признаться».

– Это все моя вина.

– Вы думаете, что это вы виноваты?

– Да. Если бы я их не оставила без присмотра, если бы не заснула, она бы не смогла их забрать, ведь так?

– Вы видели, кто их забрал?

– Нет. Но мне вроде бы говорили, что ее поймали.

А точно говорили? Ее уверенность в этом вдруг пошатнулась. Если и правда поймали, была ли у нее корзина с другими детьми? Лорен отчаянно хваталась за ускользающие воспоминания. Вот она стоит на берегу реки, с ней рядом коляска: они нашлись, они здесь, это же чудо – она была так счастлива в этот миг и только потом, заглянув им в глаза, все поняла. Джо Харпер сказала там, на мосту, под дождем: ее задержали. Всего на одно блаженное мгновение Лорен снова почувствовала себя живой, целой. Но уже тогда было поздно, мальчиков уже подменили.

Доктор Саммер сделала несколько длинных пометок на своем листке, и Лорен заволновалась: «Что там такое, что я сказала не так?» Она подалась вперед, пытаясь подсмотреть, но доктор наклонила планшет так, что видно не было.

– Когда вам вернули Моргана и Райли, что вы увидели?

– Детей увидела. Моргана и Райли.

Только это были не они.

– Может быть, они выглядели как-то иначе, и поэтому вам показалось, что это не ваши дети?

«Да», – подумала Лорен.

– Нет, – сказала она вслух. – Выглядели как обычно. Мне всего на секунду что-то померещилось. Я была не права. Я ошиблась.

«Я не знаю, что это за существа, – добавила она про себя, – но это точно не Морган и Райли».

Доктор все писала и писала. Что она там пишет? Это не то, что она хотела услышать?

– Увидев, как на вас повлияло произошедшее, полиция решила направить вас к нам. Вы понимаете, почему они так поступили?

«Ну, это потому, что я пыталась столкнуть коляску в реку, – подумала Лорен. – Могли бы и в тюрьму упрятать, но не стали – решили, что я сумасшедшая, и вместо этого отправили сюда. Так что, возможно, еще не все потеряно».

– Я не хотела им навредить. Я понимаю, не стоило пытаться отправить их обратно в реку.

– Вы говорите, что не хотели им навредить.

– Ну, они ведь все-таки чьи-то дети. Не надо было так делать.

– Чьи-то дети?

Черт.

– Мои дети. Я хотела сказать, мои дети. На минуту мне показалось, что не мои, и поэтому я просто… не знаю что. Но точно знаю, что это было неправильно.

«Да не мои это дети, – думала она. – Это дети той женщины, той жуткой оборванки из больницы. Но ведь мне это все приснилось, и на самом деле ее не было? Или была? Видимо, все-таки была, раз теперь ее поймали. Что со мной такое?»

Доктор Саммер снова что-то записывала, склонившись над своим планшетом. Когда ручка перестала бегать по бумаге, она подняла голову и улыбнулась. Лорен вдруг поняла, что страшно устала.

– Мы принесем малышей, чтобы вы могли побыть с ними.

– Ладно, хорошо, – сказала Лорен, про себя подумав: не надо, не приносите их.