Минтака. Закатный рассвет

– Да я не обижаюсь, я привыкла. Ты часто говоришь, что мать была другой когда-то, только вот я-то ее другой и не помню. Для меня она всегда была такой.

– Что ты, дочка! Как только ты родилась, Мария души в тебе не чаяла, это ведь она назвала тебя таким красивым именем.

– Да, я помню эту историю. Ладно, пап, не надо, не продолжай, все нормально. Пообещай мне только, что вы с матерью постараетесь не дойти до развода, я не смогу вынести границы в доме.

– Ох, Лола, какая же ты у нас рассудительная и сообразительная не по годам.

Отец прижал меня нежно к себе на несколько минут, а потом мы оба молча кивнули друг другу и разошлись – он пошел сдаваться матери, а я к себе лежать и мечтать о том, чтобы поскорее наступило завтра.

Утром я подорвалась ни свет ни заря и в нетерпении забегала по комнате, собираясь в долгожданный поход по магазинам. От спешки я все никак не могла найти двое носков одинакового цвета. Если бы я отправлялась просто погулять на улицу как обычно, то плюнула бы и одела разные, но только не сегодня. Сегодня особенный день и мне хотелось впервые в жизни выглядеть опрятно и по возможности девочкой, а не худым растрепанным мальчишкой, за которого меня часто принимали из-за короткой стрижки.

Выбора одежды у меня особого, конечно, не имелось, но все же в шкафу одиноко висело одно единственное платье, которое нам досталось еще год назад от родителей Анны-Марии. Поскольку та уже выросла из него, а других девочек подходящей комплекции и маленького роста среди соседей не было. А на мне это платье висело, немногим лучше, чем на вешалке. Но за год я ведь вытянулась хорошо, как сетовала мать, меняя мне одежду, так что возможно, я уже не буду смотреться в нем столь плачевно, как раньше.

О-пля! Теперь осталось попытаться рассмотреть себя со стороны в небольшое зеркало на стене и оценить свой вид. По правде сказать, это вовсе и не зеркало, а так, осколок. Настоящие большие зеркала очень дорогие, но сейчас я была рада как никогда тому, что он у меня есть. До сегодняшнего дня мне не приходилось смотреться в него – одела, что есть, и нормально. Все равно выбора особо нет, так чего прихорашиваться. Но сегодня, опять-таки повторюсь, день особенный.

Ах! Платье хоть и не было полностью мне по фигуре, но уже по крайней мере не болталось так свободно, как год назад. А как красиво эти зеленые веточки оттеняют мои глаза! Прелесть! Я мало что смыслю в красоте и одежде, но то, что я увидела в зеркале меня очень обрадовало. Теперь-то никому не придет в голову, что я мальчик! Сегодня я буду самой настоящей девочкой. И неважно, что платье сильно износилось и ткань кое-где стала полупрозрачной, главное, что оно мне очень идет! Ох, надо только поаккуратней ходить, а то мать сильно разозлится, если я испачкаюсь или, что еще хуже порву невзначай платье.

Погода за окном стояла чудесная. И мое хорошее настроение лишь улучшилось в несколько раз. Казалось, сегодня ничто не сможет омрачить столь прекрасный день. Когда я спустилась вниз, отец уже ждал меня одетый и полностью готовый к выходу.

– Доброе утро, Лола. Прекрасно выглядишь. Будешь завтракать? Я не силен в приготовлении каши, сказать по правде, но мать с самого утра ушла куда-то из дома, так что сегодня я полностью за нее, – сказал папа и весело подмигнул мне.

Наскоро пожевав малосъедобную стряпню, мы наконец вышли из дома. Наш дом стоял примерно в середине района трущоб, а единственные магазины теснились все вместе на окраине, практически на границе с городом. Так что путь нам предстоял неблизкий, но это только лишь если шагать по главной дороге. Мы же, местные и хорошо ориентирующиеся на местности товарищи, знали, как можно срезать значительные расстояния, передвигаясь по дворам и закоулкам. Теоретически власти республики выделили на наш район общественный транспорт, который должен был обеспечивать удобство перемещений по трущобам. Но практически этим несчастным транспортом оказался один единственный обшарпанный автобус, который был до того ветхим, что, казалось, что он вот-вот развалится на ветру. Да и ездил он, как не трудно догадаться, еле-еле, можно было целый день простоять на остановке и дождаться его только к вечеру. Так что все по-прежнему предпочитали передвигаться на своих двоих – и быстрее, и надежнее.

Торговая зона трущоб состояла всего из десятка магазинов и большого рынка/ярмарки, который в одни дни ломился от изобилия различных продовольственных товаров, а в другие был настолько пуст, что там невозможно было найти даже приличного хлеба.