Мир-Али Кашкай

«Всё, что я делал как ученый, было связано непосредственно с одной великой задачей, поставленной государством перед геологами нашего поколения, — обеспечить наше независимое экономическое развитие. Она нами была решена успешно. Азербайджанская геологическая наука разведала и передала производству такие кладовые полезных ископаемых, которые достаточны на многие годы вперед. Остается только их планомерно разработать, помня, что эти богатства принадлежат азербайджанскому народу. И более никому»^{116}.

* * *

Огляделся как-то вокруг и не узнал — «Черный город» незаметно избавился от чадящих нефтеперегонных установок, ветер времени развеял над ним смог. А ведь во время войны мимо кислотного цеха ходить было небезопасно — ветер швырялся кислотным дождем, прожигавшим брезентовые спецовки рабочих. В другом конце, там, где возник Академгородок, вырос новый город, дальше — другие города, названные микрорайонами. Он плохо разбирался в них, где девятый, где первый — не успел распознать. Только видел на улицах, как новые люди толпами валят из зева метро. Другие люди, не бакинские…

Вернулся однажды из дальней командировки, а Чингиз уже университет закончил, в аспирантуру поступает, Хабиша собирается в консерваторию, Айбениз — школьница. И когда они все успели повзрослеть? Кажется, еще недавно нужно было думать, где им игрушки достать. А сейчас пошли другие проблемы. Солмаз в Ленинграде почему-то надумала бросать аспирантуру. Надо бы ей написать, чтобы не делала глупостей. Она может вырасти в хорошего историка, стать специалистом по древнему периоду Азербайджана. У нас же в Академии их раз-два и обчелся. С Чингизом другая проблема. Сын пошел по стопам отца, стал геологом. Все детство и юность он провел в геологических экспедициях, многое успел усвоить и познать. В 27 лет защитил кандидатскую. И все же ему надо определить свое направление в геологии. Это позволит ему найти свой путь, поможет освободиться от груза отцовского авторитета. Заодно можно будет избежать и разговоров, что, мол, Кашкай тащит за собой сына. (Чингиз, в конце концов, стал специализироваться в области экспериментальной геологии. Для того чтобы завершить докторскую, ему пришлось работать в Новосибирске, где имелась экспериментальная база, а затем перебираться в Москву. Уже потом, после защиты докторской, он вернется в Баку и возьмется за создание лаборатории, в которой воспроизводились природные процессы, такие как высокое давление, особые температурные режимы и т. д.)

А ведь у него, у академика, как всегда, дел невпроворот. Дора Соломоновна напоминает с утра: в 11.00 — заседание президиума, в 14.00 —лекция в университете, в 16.30 — прием делегации ученых из Индии, в 18.00…

На столе — непрочитанная корреспонденция за день. Придется опять задержаться. Дора Соломоновна продолжает: «Опять звонили из редакции «Коммуниста», у них дискуссия, просят, чтобы вы приняли участие. Тема и вопросы — у вас на столе…»

* * *

Утро выдалось сегодня просто замечательное — хотя и сырое, даже дождливое, а вокруг по-весеннему зеленеет трава, радостно и беззаботно на душе. Так бывает часто только в молодости. Иногда — и на склоне лет…

Интересно, что волнует журналистов молодежного издания «Улдуз». Много вопросов набросал его редактор для академика. Просит отвечать как можно короче. Хорошее пожелание. Да только я ведь не Чехов. Антон Павлович, наверное, смог бы одной остроумной фразой ответить на вопрос, заданный «Улдуз»: «Как жить?» И Джалиль Мамедкулизаде смог бы. Среди современников, пожалуй, поэтов, как всегда много, даже перебор имеет место. И юмористов, смехачей, хватает. А вот Джалиля нет. И не скоро, наверное, появится ровня ему. И все же: «Как жить?»