Мир-Али Кашкай

Однако то, что радовало людей искренних, вызвало прямо противоположные чувства у других. Более того, оказалось, что в верхах также без особого энтузиазма относятся к возможному переезду Кашкая в Москву. Это сразу отразилось на его шансах участвовать в выборах в члены-корреспонденты Академии наук СССР. Конкуренция на академических выборах была острой.

Зная расклад сил, А. Яншин, от позиции которого многое зависело, писал в связи с этим М. Кашкаю: «Я в этом году в экспертную комиссию не вхожу, но на выборах, несомненно, в числе других буду выступать и за Вас. Я вообще считаю, что чем больше хороших ученых «мы выберем» на одно место, тем легче доказывать необходимость предоставления нам дополнительных мест на следующих выборах. Все необходимые материалы для разговоров и выступлений по поводу Вашей кандидатуры у меня имеются. Никто из Ваших конкурентов не обладает такой высокой научной продуктивностью, таким количеством интересных и научных работ. Глубоко уважающий Вас А. Яншин»^{131}.

В другом письме Яншин, прекрасно разбиравшийся в тонкостях академической выборной системы, подал Кашкаю идею — хорошо, если руководство республики войдет в союзные инстанции с предложением о предоставлении дополнительного места. Такой способ продвижения национальных кадров в АН СССР практиковался, и на его применение в Москве шли с учетом того, что ученым из национальных академий трудно было конкурировать со своими московскими коллегами, располагавшими необозримыми связями и знакомствами в столице. Вовсе не случайно А. Яншин в одном из писем к М. Кашкаю открытым текстом писал: «Вот если бы Вы согласились переехать в Москву и возглавить ИГЕМ, тогда бы я устроил так, чтобы и А. П. Виноградов, и М. А. Садовский и голосовали бы, и агитировали бы за Вас»^{132}.

Короче, самый короткий и точный путь на предстоящих академических выборах 1970 года представлялся в выделении дополнительного места. Предложение это руководство республики приняло, но…

Это был не первый случай, когда перед Кашкаем, выдвигавшимся в членкоры АН СССР, неожиданно опускался шлагбаум. Первый раз, в 60-е годы, его документы, так же как бумаги на нескольких других кандидатур, «забыли» своевременно отправить в Москву.

Из воспоминаний академика Б. Будагова:

«В 60—70-е годы большая группа азербайджанских ученых реально претендовала на избрание в членкоры Академии наук СССР. Я хорошо помню, как тогдашний президент АН СССР Несмеянов, будучи химиком, особенно благоволил к нашим академикам-химикам Муртузе Нагиеву и Али Гулиеву. В числе тех, кого прочили в союзные академики, был и Мир-Али Кашкай. Он, так же как и Муртуза Нагиев, Али Гулиев, Шамиль Азизбеков и ряд других выдающихся ученых, подал заявление на участие в очередных выборах в АН СССР. Согласно существовавшему положению, список кандидатов должен был быть опубликован в печати. Однако каково же было удивление научной общественности в Баку, когда в этих списках, кроме фамилии тогдашнего президента, математика З. Халилова, никого не обнаружилось. Этот факт вызвал серьезное недовольство в академических кругах, и, в конце концов, им занялся тогдашний секретарь по идеологии Шихали Курбанов. Выяснилось, что по поручению 3. Халилова заявления азербайджанских академиков были отозваны и пролежали в президентском сейфе до окончания выборов. Между тем именно на тех выборах М. Кашкай был одним из самых реальных кандидатов среди геологов».

Тогда-то довелось услышать членам президиума запомнившуюся надолго короткую речь Кашкая. В ней не было ни обиды, ни горечи, ни разочарования. Только одна мысль: «Я всегда согласен был с соображением, высказанным давно неким философом: «Достоинство человека определяется тем, каким путем он идет к цели, а не тем, достигнет ли он ее».

Это недостойная Академии история надолго вывела Кашкая из равновесия. Тогда-то, в конце 60-х, впервые дали о себе знать гипертония и диабет. Врачи рекомендовали длительное лечение, диету, отдых. Таким образом, переезд в Москву был предрешен. Пока шли переговоры, поступило предложение выдвинуть работы Кашкая в области алунитов на соискание Государственной премии. Упускать такой шанс было нельзя, тем более что практическое, экономическое значение научного вклада у всех было перед глазами — КирАз работал в полную силу, внося весомый вклад в развитие индустриальной мощи Азербайджана.

Оформление документов в связи с выдвижением на Гос-премию — огромная работа. Нужны заключения экспертов, отзывы промышленных производств и т. д. Само собой, необходимо подключать лоббистов к сложной правительственной системе отбора и утверждения кандидатур. Нельзя сказать, чтобы Кашкаю чинились какие-то препятствия. Нет, документы собраны и представлены своевременно. Но он чувствовал — что-то изменилось. Этот неуловимый признак наступления новых времен, который часто следует за появлением новых людей и новых имен, редко кому удается уловить.