Мир до и после дня рождения

— Черт. Слишком много проблем лишь ради того, чтобы съездить в Борнмут и посетить пару матчей. Мы могли бы посмотреть турнир по телевизору, как всегда. Первая трансляция начинается поздно, в одиннадцать тридцать. Можно пока где-нибудь перекусить. Как ты к этому относишься?

Ирина вздрогнула:

— Хорошо. А тебе правда этого хочется?

— Конечно! А если Рэмси пройдет во второй круг, тогда я, может, съезжу на денек в Борнмут. Надо сказать, он полон оптимизма.

— Ты говорил с ним? — резко спросила Ирина.

— Разумеется. И теперь у меня есть бесплатные билеты!

— И как у него дела? — К счастью, внутренний всплеск эмоций не изменил ее голос.

— Говорит, что ему одиноко. Что само по себе странно, учитывая активную программу для шестнадцати лучших игроков. Потом он плел что-то о том, как мне повезло, что у меня есть такая «классная птичка». Мне это показалось странным.

— Почему?

— Мужчины обычно не обсуждают такие вещи.

— Что ж, — ухмыльнулась Ирина, — может быть, и зря.

Для того чтобы «перекусить», Ирина планировала отправиться в шикарное место под названием клуб «Гасконь», но Лоренс выбрал дешевый «Тас» в соседнем квартале, объяснив это тем, что оттуда они смогут быстрее добраться до дому и не опоздать к началу матча Рэмси. Все же Ирина решила не портить себе вечер и разоделась в пух и прах.

— Ты собираешься идти в этом? — спросил Лоренс. — Но ведь «Тас» дешевая забегаловка!

— Почему ты всегда смущаешься, когда я хорошо выгляжу? — Вопрос не предполагал стать риторическим, но Лоренс оставил его без ответа.

«Тас» был небольшим ресторанчиком со светлыми деревянными столами, ярким освещением и быстрым обслуживанием, одним из тех, выйдя из которого через сорок пять минут вы стоите на тротуаре и удивляетесь тому, что с вами произошло.

— Не особенно романтично, — отметила Ирина, когда они заняли место за столом рядом с кухней.

— В любом случае ты не настроена на сентиментальный разговор, а еда здесь приличная, к тому же я голоден.

— Итак, — продолжала она, стараясь не обращать внимания на отвратительное качество вина, — как у тебя дела?

— Нормально, — не поднимая глаз, ответил Лоренс. — Тот факт, что «Шин фейн» приняли участие в переговорах, даже ни разу не извинившись за свои действия, не способствует улучшению политической ситуации. Но в моей статье было подобное предположение, это меня радует.

Ирина вовсе не интересовалась его работой, но для Лоренса слова «жизнь» и «работа» были синонимами.

— Полагаю, тебя порадует, когда мир взорвется.

— Верно! — восторженно заявил Лоренс. — Мир в любом случае полетит ко всем чертям. Кто-то сможет извлечь из этого выгоду.

— Не понимаю, почему ты так долго изучаешь меню, ты ведь всегда заказываешь одно и то же.

— Баранину, фаршированную виноградными листьями! — Лоренс слепо верил в достоинства повторения и никогда не задумывался о его возможном эрозийном эффекте. Раз за разом привлекательность виноградных листьев ослабевает. Но Лоренс не жил в мире полутонов и тонкого восприятия, не следил за такими мелочами, как постепенное воздействие. Для него недоеденные блюда, хранившиеся в холодильнике, были либо свежими, либо испорченными, в то время как Ирина могла уловить легкое изменение запаха или первые признаки прокисания и выбросить недоеденное в мусорное ведро. Его черно-белое видение мира в отношении еды имело незначительные последствия, но в отношениях с Ириной дальтонизм становился опасным. Он не сохранял бдительности.

Ирина погрузила кусочек хлеба в тахиновую массу и настороженно задумалась о своем внезапном порыве. Верно, атмосфера ресторана не располагала к романтическому ужину, дизайнерами было сделано все, чтобы избежать подобных настроений. Однако в жизни всегда есть место спонтанности.

Тем временем Лоренс продолжал:

— Надеюсь, ты не будешь злиться, что я посмотрел твои рисунки для «Паффина». Знаешь, они выглядят очень профессионально.

— Тебя едва ли можно назвать компетентным человеком в этом вопросе, — вздохнула Ирина. — Даже Рэмси вскользь заметил, что Джуд называла мои последние работы «безжизненными».

— Сама она безжизненная. Они великолепные!

— Они не великолепные, просто хорошие. Я делаю иллюстрации, но не стоит делать вид, что это искусство.

— Почему ты так критична к себе? Мне кажется, все, что ты делаешь великолепно!

У них никогда не получался разговор, если Лоренс начинал путать человека с эльфами и феями.

Когда подали салат, Ирина заговорила вновь:

— Кризис на азиатских биржах плохо скажется на инвестициях, но может пойти и на пользу. Бат сейчас в свободном падении. Отпуск в Таиланде в ближайшие месяцы может стоить фантастически дешево.

— Зачем нам ехать в Таиланд?

— А почему бы и нет? Мы никогда там не были. И там восхитительные пляжи.

— Ненавижу пляжи. Если уж и ехать за границу, то по более весомому поводу. Честно говоря, я думал о поездке в Алжир.

— Ты не поедешь в Алжир! — воскликнула Ирина.

— Почему нет? — спросил Лоренс с по-детски наивным выражением лица.

— Потому что на данный момент это одна из самых опасных стран на планете.

— Кто так считает?