Мир-за-кромкой

– Барон, – скупо отозвался Ремир, – хозяин этой смутной компании,—огненный лорд одёрнул плащ и вперил просто сияющий спокойствием и любезностью взгляд на незнакомца.– Нам, безусловно, очень приятно ваше участие, но всё же позвольте оставить ваши вопросы не отвеченными, – резво отчеканил барон. Казалось, у него в запасе имелся целый сборник фраз и интонаций под любой случай. —Куда мы направляемся – нам известно, как и известно, что на пустынных дорогах Тупикового тракта одинокие путники являют собой особую редкость,– говорил он и говорил, без вдохов и запинок, – но всё же и им едва лиудастся сравниться с тем, кто растревожил морических стражей. При всём своем желании, а оно, уж поверьте, у меня имеется, вообразить, кто вы и чем прогневали самых искусных наёмников двух миров, не могу, – внешнее спокойствие трещало, точно старая шпаклёвка, обнажаю сухую ярость, клокочущую в древесно—карих глазах барона.

Путники тревожно переглянулись. Перед ними подпирал развалившуюся в корявые щепки повозку нескладный странник, угодивший в беду, но это не значит, совсем не значит, что больше бед никому не светит. Морические стражи были злом куда более древним, искусным и непреклонным, чем даже безжалостные гривеньщики. Последние—то хотя бы были людьми, ну исключительно в биологическом смысле точно. А стражи, говорят, ещё до начала веков служили богам, тёмным богам. Морические стражи были единственной грозной байкой, которой верили даже последние скептики—Ремиры.

– У каждого имеются свои тайны, милорд. Вам ли не знать? – просто отозвался Художник,– Я несколько лет работал при дворе в пятом Высшем городе, и служба моя завершилась одной мрачной историей. У герцога из—под носа вынесли храмовый алтарь, стоимостью тринадцать тысяч златосветныхлирр. Думаю, без его светлости не обошлось, – незнакомец радушно улыбнулся и взялся прилаживать обратно уцелевшее колесо.

– Морические стражи! – озадаченно воскликнул Рей. – Вы в ужасной опасности. Позвольте, позвольте! – блондинчик подступился к повозке, —Аурр, помогите мне её приподнять. Да, так будет значительно лучше. Думаю, часа за два управимся.

– Зютовы тапки! – выругался проводник, получив доской по колену.

– Поддерживаю, – мрачно отозвался барон. – Мы не можем здесь так долго торчать. У нас нет на это времени!

– Но…

– Нет, Астрис. Мы понятия не имеем, кто этот человек и почему его преследуют морические духи.

– Т… запнулась девушка, – Но не можем просто так бросить его здесь! Это бесчеловечно. И… Проклятье, милорд, можно тебя на пару слов? – Астрис аккуратно отодвинула переломанное колесо.

Интерлюдия четвёртая

Сопранг

Я тяжело вздохнула, непривычно тяжёлый доспех давил на грудь, ровно поставленный «барончиковый» голос норовил вот—вот сбиться. Это не я. Не я… Астрис стояла рядом. Здесь только мы и заросли чертополоха. Странный незнакомец ей кого—то напомнил, мне тоже:

– Тера, этот Художник, он похож на, – она прервалась, точно желая, чтобы я додумала сама. Прости, Астрис, но мне совершенно не хочется додумывать. – Помнишь мифологию древних… эм… горцев, которые не—горцы?

– Смутно, – я покачала головой. Горцы, не—горцы – все смешалось и забылось давным—давно. – Её ещё дядька такой с полосатой бородой вёл? – странная шутка, да борода у него действительно была в полоску – слева чёрная, справа чёрная, а посередине седая. Или это у математика?

– Да, кажется, да, – Астрис закивала, сначала неуверенно, потом как будто бы припоминая, – Не уверена, но по—моему… Проклятье, я могу ошибаться!

Благородная леди Плэм сквернословит! Ладно, так и быть подыграю. Улыбка невольно поселилась на не—моём лице.

– Нет, подожди, – как притворно это прозвучало. Подумать только, я настолько завралась, что играю даже рядом с Астрис… А она так счастливо мне улыбается. – На Тупиковом трапе нельзя бросать путников, —голос, наконец—то, выровнялся и стал почти моим. – Эти дороги зачарованы, по ним ходит… Самириские болота, Астрис!

Мечница быстро кивнула:

– Да! Я точно не знаю, кто он, но мы должны провести его.

Или он нас.

– «…дорогами дальними выстлан путь в Благословенный край, где ходит Сопранг…» – четвёртый стих «Верилюнга», – всплыли кривенькие строчки из пьесы, кажется, из неё. – А если мы ошиблись?

– То будем последними, но очень благородными дурочками! —закончила Астрис. – Всё равно помочь Художнику, почти твоему коллеге, – дело хорошее.

– Это, да, – что ж кивну. Доберёмся до ближайшей деревни и распрощаемся. – Только какой я художник? Так архитектор недоученный! Кстати, как я выгляжу?