Мирные действия

Катерина напомнила себе, что источником гнева Василия служит долг и лояльность клану, а не личное горе. Для нее было бы новостью узнать, что Василий с Тьеном встречались больше трех раз в жизни. – Извините, – произнесла она ровно, – но если против Майлза не выдвинут обвинения – а я не думаю, что это случится – то как, на ваш взгляд, он может оправдаться? Что для этого должно произойти?

Василий, казалось, стал в тупик.

Хьюго осторожно заметил, – Я не хочу, чтобы и ты подвергалась этому разложению, Кэт.

– Знаешь, Хьюго, как ни странно, – радушно обратилась к нему Катерина, – но лорд Форкосиган почему-то забыл прислать мне приглашение хотя бы на одну из своих оргий. Я весьма обеспокоена. Как ты полагаешь, может нынче в Форбарр-Султане для оргий еще не сезон? – она прикусила язычок, чтобы не продолжить в том же духе и дальше. Сарказм – не та роскошь, которую она, – или Никки – могут себе позволить.

Хьюго воздал этой остроте должное, нахмурившись и поджав губы. Они с Василием обменялись долгими взглядами, причем каждый из них так явно пытался свалить грязную работу на своего компаньона, что Катерина рассмеялась бы, не будь все столь тягостно. Наконец Василий нерешительно пробормотал: – Она – твоя сестра…

Хьюго вздохнул. Он был Форвейном. Он знал, в чем его долг, о Боже. Все мы, Форвейны, знаем свой долг. И продолжим исполнять его до самой смерти. Невзирая на то, насколько это глупо, мучительно или бесполезно, о да! В конце концов, поглядите на меня. Одиннадцать лет я была верна клятве, данной Тьену…

– Катерина, думаю, именно на меня возложена тяжелая задача сказать это. Пока не утрясутся эти слухи об убийстве, я категорически требую от тебя больше не поощрять этого типа, Майлза Форкосигана. Или я буду вынужден согласиться, что Василий имеет полное право убрать Никки из этой ситуации.

«Забрать Никки от матери и ее любовника», вот что ты хочешь сказать. В этом году Никки уже потерял одного из родителей и лишился всех своих друзей, переехав снова на Барраяр. Он только-только начал привыкать к незнакомому городу, заводить новых друзей. С его лица едва начала исчезать окаменелая осторожность, так портившая его улыбку. Она представила, как его снова оторвут от всего, лишат возможности с ней видеться – а к этому все идет, да? Ведь это ее, а не столицу, Василий подозревает в развращенности. Его бросят в чужом месте – уже третьем за год! – среди незнакомых взрослых, видящих в нем не обожаемого ребенка, а долг, который приходится исполнять… нет. Нет.

– Извините меня. Я хочу сотрудничать с вами. Только не могу никого из вас заставить сказать, в чем же я должна сотрудничать. Я прекрасно понимаю, чем именно вы обеспокоены, но как это может «уладиться»? Дайте мне определение улаженного

. Если это означает – до тех пор, пока враги Майлза не прекратят говорить про него гадости, то ждать придется долго. По роду своей деятельности он регулярно противостоит сильным мира сего. А он не из тех, кто отступает при любой контратаке.

Хьюго произнес уже не так уверенно, – Все равно избегай его какое-то время.

– Время. Хорошо. Так мы к чему-нибудь придем. И насколько долго?

– Мне… трудно сказать.

– Неделю?

– Конечно, дольше! – вставил Василий демонстративно оскорбленным тоном.

– Месяц?

Хьюго принялся расстроенно крутить руки. – Не знаю я, Кэт! Полагаю, пока у тебя не исчезнут эти странные представления о нем.

– А. До конца времен. Гм. Никак не могу решить, достаточно ли этот срок конкретен. Думаю, что нет. – Она вздохнула, и выговорила неохотно – потому что срок выходил такой долгий и все-таки, похоже, он был бы для них приемлемым: – До конца моего годичного траура?

– Самое меньшее! – ответил Василий

– Очень хорошо. – Глаза Катрионы сузились, и она улыбнулась, потому что улыбаться было куда лучше, чем взвыть. – Я хочу, чтобы вы дали мне свое слово, Василий Форсуассон.

– Я, я, э–э.., – проговорил Василий, неожиданно загнанный в угол. – Ладно… кое-что должно к этому времени уладиться. Наверняка.

Я уступила слишком много и слишком быстро. Я должна была добиться срока до Зимнепраздника. Внезапно ее осенила запоздалая мысль, и она добавила: – В любом случае, я сохраняю за собой право самой рассказать ему об этом – и объяснить, в чем дело. Лично.

– Разумно ли это, Кэт? – спросил Хьюго. – Лучше позвонить ему по комму.

– Меньшее было бы трусостью.

– А ты не можешь послать ему записку?

– Безусловно нет. Не с этой… новостью. – Что за мерзкий получился бы ответ на признание Майлза, запечатанное кровью его сердца.

Под ее вызывающим взглядом Хьюго пришлось уступить. – Хорошо, один визит. Короткий.

Василий пожал плечами, неохотно соглашаясь.