Мишааль

«Ave, Caesar, morituri te salutant», или «Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя», — так переводилась единственная фраза, которую я знал на латыни. И сейчас она назойливо крутилась в голове, пока я сидел на заднем сиденье внедорожника, куда меня впихнули между двумя охранниками Зияда. Бадр с принцами ехали во второй, впереди нас. Путь до дворца Абдель-Азиза занял около двадцати минут. О нашем приезде были предупреждены заранее: незнакомые охранники стояли навытяжку у поднятого шлагбаума. Мы въехали во двор и остановились у парадного подъезда.

— Бой будет, когда спадет полуденная жара, пока можешь отдохнуть и привести себя в порядок. Все необходимое тебе дадут, у тебя есть полдня, чтобы восстановиться, не хочу бить слабого противника.

С этими словами Абдель-Азиз ушел в дом, сопровождаемый Зиядом. Охранники и Бадр расположились в тени пальм, мне пришлось простоять на солнцепеке минут пятнадцать, прежде чем ко мне подошла незнакомая пожилая арабка в сопровождении дворецкого Фуада. Тот, не говоря ни слова, пристально посмотрел мне в глаза и неожиданно смачно плюнул мне под ноги, резко развернулся и ушел в дом.

— Что я ему сделала, почему он так поступил? — спросил я. Мы не пересекались с дворецким, при встрече я уважительно здоровался с ним, помня слова Сафии. И такая неприязненная реакция, словно я увел у него жену.

Арабка опасливо покосилась в сторону охранников под пальмами и убедившись, что нас не услышат и негромко сказала:

— После твоего побега господин велел пороть ремнем Сафию. Девушка попала в больницу. После выздоровления ее отошлют домой, а она приходится дальней родней нашему дворецкому. И охранников на воротах уволили без жалованья, — добавила она.

Воистину, я приношу людям несчастье. Хадижа убита, Сафия в больнице, кто еще из ставших мне близким не пострадал? Бадр? Ну он вроде и не близок мне, вечером меня убьют, в ином исходе боя сомневаться не приходилось. Меня, наверное, даже не похоронят, вывезут в пустыню, а через несколько дней падальщики и солнце оставят только кости на песке, которые впоследствии занесет тем же песком.

Женщина, настороженно смотря на меня, повела в знакомые апартаменты, бывшие моими до побега. Я отказался от ее помощи, попросив разыскать мою спортивную форму и кроссовки, сражаться и умирать лучше в своей одежде, да и удобнее она намного. Отпустив ее и так и не догадавшись спросить имя, которое, в принципе, не понадобится, я разделся и набрал воду в джакузи. Вспомнил слова про видеонаблюдение и, лежа в воде минут десять, я показывал факи в сторону возможной камеры. Пусть и слабое, но утешение.

Удивительное дело: после получасовой ванной я почувствовал приличный прилив сил. Если не считать синяков на лице и разбитых губ, ничего не напоминало о избиении. Мне прежде приходилось задумываться о двух вещах: что мне удивительно легко давались языки, я очень неплохо болтал по-арабски, английский был еще лучше, благодаря урокам Саида; вторым бонусом было реальное усиление моей выносливости и способности восстановиться. Даже во время бегства, когда меня поймали в пустыне, охранник до самого вертолета не мог отдышаться, я же восстановился через минуту.

Вытеревшись насухо, я прошел в комнату и попробовал сесть на шпагат: сел так легко, что Кабаева, наверное, подавилась слюной на Рублевке. Я вспомнил некоторые странности, на которые ранее не обращал внимание: я стал лучше видеть ночью, движения руки Зияда при оплеухах мне казались немного замедленными. Вспомнив кое-что из своего мужского прошлого, я провел десятисекундный бой с тенью: готов поклясться, ранее мне не удавалась такая скорость. У меня что, ускорилась реакция и регенерация? Но я же не ящерица, чтобы так происходило? А может, я превращаюсь в Халка? Я представил себе на минуту Халка женского пола с грудями размером с автомобиль. Улыбнуло.

Обед мне принесли ровно в полдень: все, что было на подносе, я смел за пару минут. Еще одна странность — такого аппетита у меня не было никогда. «Это, скорее всего, повышенный метаболизм на фоне стресса, — успокоил я себя, — вот почему меня вечно мучает чувство голода».

Дверь не открывалась, тупо лежать на кровати наскучило. Скинув с себя халат, я начал разминку, затем прошел отжимания, приседания, прыжки в высоту. За этим занятием меня застала арабка, которая принесла мне мою спортивную одежду и кроссовки. Ее глаза изумленно полезли на лоб при виде голозадой девки, интенсивно занимающейся физической культурой. Я попросила ее принести мне еду через два часа, после тренировки снова появилось легкое чувство голода.

— Иблис, — прошептала арабка себе под нос, закрывая дверь, и опять — это невозможно было расслышать обычному человеку, я же слышал, словно мне крикнули в ухо.

Как-то на работе, бездельничая, я наткнулся на статью, где описывались скрытые резервы человека, проявляющиеся в экстремальной ситуации. Моя жизнь уже пятый месяц была сплошной экстремальной полосой выживания, вот организм и надрывался, пытаясь выжить.