Мишкина каша

Нам иногда бывает трудно отличить злорадный смех от осуждающего, так как злорадный смех может раздаваться в каких-то случаях и по адресу комического явления. Представьте себе, что вы любитель футбола и находитесь на стадионе в разгар футбольного матча. К воротам команды, которой вы сочувствуете (или, как принято говорить, за которую вы болеете), прорывается группа футболистов противника. Как на зло, поблизости нет никого из игроков вашей команды. Ловкая передача мяча — и он уже в ногах у одного из нападающих, находящегося в непосредственной близости от ворот. Положение очень опасное. Вашим воротам грозит неминуемый гол. Вы напряжены до крайности. Удар!.. Что такое?! Впопыхах игрок промахнулся, не попав ногой по мячу, и вы захлёбываетесь от смеха, наблюдая, как подоспевший защитник вашей команды отбивает мяч чуть ли не на середину поля.

Если бы вас спросили о причине смеха, вы могли бы объяснить его наличием комического явления. Действительно, промахнуться ногой по мячу — это, безусловно, комично, так как свидетельствует о неловкости, неуклюжести игрока.

Но вот ситуация изменилась. Теперь мячом прочно завладела ваша команда и проводит его к самым воротам противника. Точная передача. Мяч в ногах у одного из нападающих вашей команды. Поблизости никого нет. Надо бить по воротам! Удар!.. Ай-ай-ай! Игрок промахнулся, и вы без всякого смеха смотрите, как подбежавший защитник гонит мяч подальше от своих ворот.

Что же произошло? Почему же вы не смеётесь на этот раз? Если в первом случае вы объясняли свой смех наличием комического явления, то комическое явление есть и теперь, однако теперь оно не вызывает на вашем лице даже улыбки. Может быть, ваш смех в первом случае проще было бы объяснить радостью за свою команду или злорадством по отношению к команде противника?

Футбольный матч между тем продолжается, и вот один из игроков вашей команды допускает непростительную оплошность, забивая мяч прямо в собственные ворота. Ситуация явно комическая, но вы опять-таки не смеётесь, а чуть ли не рвёте на голове волосы от досады. Но в футбольной игре, как любят говорить спортивные комментаторы, всё бывает. Через десять-пятнадцать минут точно такая же ситуация повторяется у ворот команды противника, и вы не можете удержаться от смеха, глядя, как мяч влетает в сетку ворот от ноги защитника. Бесспорно, что на этот раз вам доставило радость зло, случившееся с игроками несимпатичной для вас команды. Если вы попытаетесь объяснить свой смех наличием комического явления, то как вы сможете объяснить, почему не смеялись и в предыдущем случае?

Как видим, болельщик — это особенное существо. Если оплошность допустит свой игрок, болельщик осуждает её с такой страшной силой, что для весёлого настроения в его чувстве не остаётся места. Если же оплошность допустит противник, болельщик вовсе не осуждает её, а наоборот, приветствует как какое-то для себя благо, и в таком случае его смех — это не смех осуждения, а выражение радости или злорадства. Таким образом, когда болельщик осуждает, он не смеётся, когда же смеётся, он не осуждает. Осуждающего смеха у него вообще нет. Болельщик слишком пристрастен, чтобы испытывать чувство комического, которое по своей природе имеет общественный характер, и в качестве такового требует от нас беспристрастности, объективности.

Подходить к явлению беспристрастно, объективно, справедливо — это значит подходить к нему общественно, то есть учитывая интересы других людей, а не только свои собственные. Объективный, не потерявший общественного чутья человек знает, что победы хочется и той и другой команде, и кто бы ни победил, всегда остаётся побеждённая сторона, которая может внушить сочувствие. Общественное чувство подсказывает нам, что справедливо желать победы достойнейшему, а не тому, кто в силу тех или иных причин более симпатичен нам, и что справедливо одобрить лучшего и осудить худшего, то есть осудить промах, оплошность, неловкость независимо от того, с чьей стороны они были допущены.

Эта общественная, справедливая сторона дела учитывается осуждающим смехом, выражающим чувство комического, и игнорируется смехом злорадным.