Мишкина каша

Если вы засмеётесь от радости, узнав, что ваш приятель получил премию за перевыполнение плана, ваша радость будет внушена вам сочувственным, доброжелательным отношением к своему ближнему. Если же вы засмеётесь, узнав, что приятеля незаслуженно обошли премией, ваша радость будет внушена недоброжелательным отношением к нему. Если в первом случае вам доставляло удовольствие случившееся с кем-то добро, то во втором случае доставляет удовольствие случившееся с кем-то зло. Таким образом, злорадное чувство противоположно обычной радости.

В то же время злорадное чувство противоположно и чувству комического. Приятель, которого незаслуженно обошли премией, не совершил ничего достойного осуждения смехом. Если кто и заслужил осуждения, то именно тот, кто не дал ему заслуженного поощрения. Однако вы смеётесь не над этим несправедливым лицом, а над лицом пострадавшим, над жертвой несправедливости, радуясь случившемуся с ней злу.

Когда смех радости говорил добру «да», а смех осуждения говорил злу «нет», в этом не было противоречия, так как осуждать зло, в сущности, то же, что одобрять добро. Злорадный же смех, вместо того чтоб говорить добру «да», говорит ему «нет» и вместо того чтоб отрицать зло, утверждает, приветствует его. В этом есть уже определённое противоречие, так как злорадный смех ничем по своему проявлению не отличается от радостного и осуждающего.

Злорадный смех, к счастью, не одобряется обществом, то есть большинством людей. Все знают, что злорадство — нехорошее чувство, поэтому каждый, кто замечает это чувство за собой, старается его скрывать. Как правило, злорадство маскируется под обычное чувство радости или под чувство комического. Мой приятель, испытывавший злорадное чувство по отношению к обруганному в газете поэту, едва ли бы согласился, если бы кто-нибудь упрекнул его в злорадстве. Он мог бы сказать, что совсем не зазорно радоваться, когда плохие стихи получают должную, справедливую оценку в печати, и что его радость — это радость сочувствия правому делу, а не злорадство. Он мог также сказать, что смеяться над человеком, сочинившим плохие стихи, так же не грешно, как смеяться над человеком неловким, неумелым, глупым, берущимся не за своё дело, иначе говоря, над явлением комическим, заслуживающим осуждения смехом.

Точно так же мы могли бы выкрутиться из положения, если бы кто-нибудь упрекнул нас в злорадстве, когда мы смеялись над приятелем, не получившим премии. Мы могли бы сказать, что смеялись над недостатками человека, не сумевшего удачно устроить свои дела, а комическое-де и заключается в каком-нибудь недостатке, ошибке, промахе. Мы оказались бы правы, если бы к комическим явлениям можно было бы отнести всякие недостатки. Однако комические недостатки — это не всякие недостатки, а недостатки, осуждаемые с точки зрения общества (осуждаемые именно смехом). Если с чьей-либо индивидуальной точки зрения может показаться недостатком неумение заинтересовать тем или иным способом лиц, от которых зависит выдача премии, и склонить их на свою сторону, то с общественной точки зрения это вовсе не недостаток, а наоборот, достоинство. Мы будем не правы, если скажем, что нашему приятелю не хватило ума, чтобы втереться в доверие и заслужить расположение нужных лиц, так как он, возможно, вовсе и не хотел прибегать к подобным бесчестным методам.

Недостаток ума — безусловно, недостаток, осуждаемый с точки зрения общества, и глупость поэтому всегда может явиться объектом комического осмеяния. Но могут найтись люди, которые и честность, и правдивость, и принципиальность, и высокие чувства дружбы, товарищества, долга посчитают недостатком ума на том основании, что не всегда выгодно быть честным, правдивым, принципиальным. Честный, мол, человек может попасть в неприятное положение, может даже пострадать из-за своей честности, а раз так — глупо всегда быть честным.

Стоит ли говорить, что подобный взгляд противоречит общему взгляду, которого придерживается общество в целом, то есть подавляющее большинство людей. На самом деле с общей точки зрения вовсе не глупо быть честным, правдивым или смелым, так как это полезно обществу в целом, то есть для всех его членов, а не только для одних, ловко приспособившихся индивидуумов. Такие качества вызывают уважение у каждого человека с нормально развитым общественным чувством, а вот хитрость, продажность, приспособленчество вызывают чувство отвращения, презрения, гнева, а также чувство комического, выражающееся в осуждающем смехе.