Мишкина каша

Называть разоблачённых бракоделов, проворовавшихся бухгалтеров, индивидуалистов, бюрократов, перестраховщиков, конъюнктурщиков, очковтирателей и им подобных людей явлениями трагическими, конечно, можно, но только иносказательно, употребляя гиперболу, в том смысле, как говорят: «устал до смерти», «танцевал до упаду» (фактически в этих случаях никто не падает и не умирает). В точном смысле слова подобные люди являются натурами не трагическими, а именно комическими, к которым мы относимся не с уважением и сочувствием, а с осуждением и насмешкой. Если над такими явлениями нельзя смеяться, так как это значило бы внушать к ним «весёлое», безразличное отношение, то над чем же тогда смеяться? Для смеха в таком случае совсем не останется места в жизни, и явления по существу комические придётся перевести в разряд трагических. Это очень легко сделать в теории, но, к счастью, трудно осуществить на практике.

На самом деле смех, если он раздаётся по адресу действительно комических явлений, не может никому внушать «весёлого», безразличного отношения, так как всякий, не увлечённый никакими односторонними теориями человек по своему повседневному опыту знает, что смех бывает не только выражением одобрения явления, но и свидетельством неодобрения, осуждения его. Хотя все мы любим смеяться, но ужасно не любим, когда смеются над нами, чувствуем себя при этом неловко и почти всегда очень быстро догадываемся, какую совершили оплошность, вызвавшую у присутствующих смех. Мы прекрасно понимаем, что смех смеющихся над нами свидетельствует об их хорошем, радостном настроении, да нам-то самим этот смех, однако ж, радости не внушает. Когда же мы сами смеёмся над кем-нибудь, испытывая весёлое настроение, то всегда отдаём себе отчёт в том, что всё же не согласились бы попасть на место осмеиваемого, прекрасно понимая, что если бы это случилось, то и настроение наше моментально переменилось бы к худшему. Всё это является достаточной гарантией того, что, осмеивая зло, мы не проникаемся расположением к нему.

Осмеивая комическое явление, мы испытываем не только эмоцию радости, но и эмоцию осуждения. Мы уже говорили, что эмоция радости рождается в данном случае из эмоции осуждения. В силу этого комическое явление — это только такое явление, которое мы осуждаем со смехом, то есть не теряя добродушия, явление, которое не внушает нам чувств, которые могли бы подавить весёлое настроение, вывести нас из равновесия, внушить эмоцию сострадания, жалости, страха, несовместимую с эмоцией радости. Если бы мы узнали, что проворовавшийся бухгалтер убил при ограблении кассы сторожа или кассира, то уже не смеялись бы над ним, так как подобного рода поступок не внушил бы нам чувства комического, а внушил бы более гневное чувство, в котором не оставалось бы места для весёлого настроения.

Если комическое явление — зло, то есть нечто отрицательное, осуждаемое нами, то зло всё же не настолько большое, чтобы осуждать его в более резкой форме. Когда к комическому относят такие человеческие недостатки, как глупость, невежество, трусость, скупость, завистливость, хитрость, приспособленчество, подхалимство, то не следует забывать, что имеется в виду лишь известная степень этих недостатков, поскольку все они проявляются иногда и в такой форме, что могут уже внушать нам чувства, не совместимые с весёлым настроением, без которого чувство комического уже перестаёт быть чувством комического, то есть уже не проявляется в смехе.

Если обычное чувство радости возникает от встречи с чем-то хорошим, радостным, то чувство комического возникает от встречи с чем-то, к чему мы относимся с осуждением, неодобрением. Радость в чувстве комического рождается, таким образом, из нашего неодобрительного отношения к осмеиваемому явлению, из какого-то (очень быстрого) критического осмысливания его. Основой чувства комического, то есть главным, ведущим, в нём является, таким образом, не эмоция радости, а эмоция осуждения, неодобрения. В этом как раз и заключается общественно полезная функция смеха. Именно благодаря наличию эмоции осуждения осуждающий смех играет такую огромную воспитующую роль в жизни общества.

Эмоция радости в чувстве комического является, таким образом, стороной производной, зависимой, придающей комическому осуждению свой, своеобразный характер, отличающий этот вид осуждения от других видов, то есть от более спокойного, серьёзного или сурового осуждения, от чувства гнева, ненависти, презрения, протеста.