Мистер Монк идет в пожарную часть

— Не был ли одной из Ваших жертв в пятницу вечером человек, которого зовут Лукас Брин?

— Да пошел ты!

Я увеличила давление на его чресла:

— Тебе будет очень трудно совокупляться с кем-нибудь, если ты не станешь более сговорчивым.

Знаю, это звучало как глупая реплика из плохого фильма про полицейских, но я была на адреналине, и зла на него за приставленный к моему горлу нож. Чем жестче я говорила, тем лучше себя чувствовала, а страх исчезал.

— Да, я ограбил Брина, — прохрипел он. Его глаза были так выпучены, что я боялась, не выскочат ли они и не укатятся прочь. Я ослабила давление на его тестикулы.

— Во сколько Вы сделали это? — спросил Монк.

У меня нет часов.

— За свою карьеру Вы, должно быть, украли не одну сотню часов. Никогда не думали оставить себе одни?

— У меня не так много важных встреч.

— Брин ничего не терял?

— Только после встречи со мной, — сказал грабитель.

— Но не до нее, — задумчиво произнес Монк.

— Я забрал его бумажник и часы, и оставил ему обручальное кольцо.

— Зачем? — удивилась я.

— Потому что люди слишком чувствительны и глупы из-за этого. Они готовы рисковать жизнью из-за обручального кольца, — он посмотрел на Монка. — Но я никогда не видел, чтобы ею рисковали ради клубной карты Ральфс.

— Экономия — штука сложная, — сказал Монк. — Не заметили ли Вы что-нибудь необычное в Брине?

— Он сильно спешил, не мог дождаться, чтобы отдать мне вещи, — ответил грабитель. — И от него пахло дымом, будто он только что выбежал из горящего здания.

Монк позвонил Стоттлмайеру, и пока он рассказывал ему нашу историю, подъехала посланная капитаном черно-белая машина, из которой выскочили два офицера для ареста грабителя. Я взяла телефон у Монка, позвонила моей соседке миссис Трофамнер, попросив ее последить за Джули пару часов, пока мы не проверим сведения, полученные от грабителя. С тех пор, как я начала работать на Монка, миссис Трофамнер привыкла к моим безумным звонкам с экстренными просьбами присмотреть за Джули.

Мы заканчивали давать показания офицерам, когда появился капитан и жестом пригласил нас в свою машину.

— Куда мы едем? — спросила я.

— Настало время по-другому поболтать с Лукасом Брином, — ответил Стоттлмайер. Он сделал несколько звонков и выяснил, что Брин в офисе, в нескольких кварталах отсюда.

Войдя в здание, капитан воспользовался телефоном охраны, чтобы позвонить в офис Брина. Он спросил у секретарши, не спустится ли Брин в вестибюль поговорить с нами. Когда секретарша сказала, что тот отказался, Стоттлмайер улыбнулся.

— Прекрасно, — вымолвил он. — Передайте ему, что у нас состоится разговор о Лиззи Драпер у него дома в присутствии его жены.

Стоттлмайер повесил трубку и указал на павильон пекарни Будин.

— Могу я угостить вас чашечкой кофе, пока мистер Брин спускается сюда?

Я согласилась на заманчивое предложение капитана и убедила его подсластить сделку свежим багетом из закваски. Монк удовольствовался теплой бутылкой Сьерра-Спрингс из моей сумочки.

Через пять минут Брин прошел из лифта к нашему столику.

— Что за важность, из-за которой вы вытащили меня из офиса? — спросил он.

— Вы не обязаны были спускаться, — сказал Стоттлмайер. — Но, полагаю, Вам не хотелось, чтобы слух о Вашем романе с Лиззи Драпер дошел до Вашей благоверной.

— Я впервые слышу о ней!

— Она Ваша любовница, — возразил капитан.

Брин усмехнулся с самодовольной уверенностью и потянул за манжет своей рубашки с монограммой:

— Это она вам сказала?

Стоттлмайер покачал головой.

— Я так не думаю, — сказал Брин.

— Мы знаем, что Вы купили ей букет у флориста в этом холле, — произнес капитан.

— Знаете? Я покупаю много цветов у Фло. Для жены, для секретарши, для клиентов, для украшения офиса… Откуда Вам знать, что она получила букет от меня? Он мог быть от кого угодно в этом здании. Женщина могла купить его сама себе.

— Вы купили его для нее, — сказал Монк. — Возможно, когда Вы оставили у нее свою рубашку. Она была одета в нее, когда мы приходили. На кнопках была монограмма с Вашими инициалами.

— Моя жена отдала часть одежды в Гудвил, — оправдывался Брин. — Она всегда ненавидела эту джинсовую рубашку. Возможно, женщина, о которой вы говорите, обожает покупать вещи по дешевке в секонд-хендах.

— А как Вы узнали, что она была джинсовой? — спросил Монк. — Мы не говорили, какая рубашка была одета на ней.

— Кнопки, — быстро среагировал Брин. — Только на моих джинсовых и спортивных рубашках с короткими рукавами мои инициалы нанесены на кнопки вместо манжет.

— А откуда Вы узнали, что мы говорили не о Вашей рубашке с короткими рукавами?

— Я счастлив в браке и верен своей жене, но даже не будь я верным, прелюбодеяние не является преступлением.

— Но убийство является, — сказал Монк. — Вы убили Эстер Стоваль.

— Это смешно, — возразил Брин. — У меня не было причин желать ее смерти.

— Эстер знала о Вашем романе и шантажировала Вас, — говорил Монк. — В пятницу вечером Вы ускользнули со сбора средств, задушили Эстер и подожгли ее дом.

— Вы забываете о том, что я не покидал Эксельсиор до полуночи.