Мю Цефея. Игры и Имена

— Эй, Ак! Я гляжу, ты приоделся, — раздалось за спиной, когда Джиалло уже собирался войти в ворота монастыря, — ну-ка, гони должок!

Двое нищих под предводительством третьего неспешно подходили к нему, на лицах их играли легкие улыбки, не сулящие ничего приятного адресату.

— Я ничего тебе… не должен, — резко ответил обычно кроткий бродяга, презрительно выделив обращение.

Ак расправил плечи, задрал подбородок и вообще принял такую позу, будто он местный лорд, приехавший с инспекцией.

Разительная перемена в поведении дойной коровы обескуражила вожака. Как так? Строгая иерархия их общины не позволяла такого обращения с главарем.

— Ты что, мочи ослиной перепил, голяк обгвазданный?! — попер предводитель, щеря гнилые зубы.

Он был массивнее любого из местных нищих — питался намного лучше — и потому все вопросы решал кулаками.

— Стоять! — решительно ответила жертва. — Еще шаг, и я разделаю тебя как бог черепаху прямо на глазах твоих шавок.

Поза Ака не поменялась в виду явной угрозы быть избитым, а голос оставался неожиданно уверенным. Уж не свихнулся ли он? Когда уже перестает радовать дрянное вино, тогда случается, что замордованный скотской жизнью и строгими правилами общины бедняк решает покончить с этим миром и отправиться дальше. Бывает, что с собой он забирает и тех, кто никуда не спешил.

— Ладно, — процедил главарь, — поговорим, когда стемнеет.

В одно мгновение Ак изменился — пропала горделивая осанка, исчезло надменное выражение лица.

— Весной поздно темнеет, но я… я буду трепетно ждать нашей встречи, милый, — проворковал он, заглядывая в глаза и прижав сложенные руки к груди.

Толстяк отшатнулся. Точно свихнулся, тем лучше — меньше урона репутации.

Полубог улыбнулся и продолжил путь к келье Миры. Такие случайные приключения в чужом облике неизменно доставляли ему удовольствие.

Богослужения уже закончились, и монашка мыла полы, тщательно проходя тряпкой по всем углам, так что Джиалло успел оценить слова давешних матрон о ее привлекательности. И в самом деле, маленькая и худенькая, но это у смертных что ни век, то новая мода, а долгоживущие менее подвержены изменениям; он счел жрицу вполне привлекательной.

— Здравствуй, Мара.

— Здравствуй, Ак, как ты странно меня назвал, — улыбнулась девушка. — Хочешь помолиться Светлой Стелле?

Когда она подняла на него взгляд, в душе Джиалло трепыхнулось какое-то давнее воспоминание или даже намек на него. Светлые волосы, правильные черты лица, небольшой рот с тонкими, но красивыми губами… Нет, ее он не встречал. Вгляделся в большие голубые глаза, обрамленные темными ресницами, но ничего больше не вспомнил. А ощущение осталось — будто от укола.

— Как хорошо ты сегодня выглядишь, — ответил он.

— Спасибо, — удивленно поблагодарила монашка.

— Нет, я не за благословением, просто хотел увидеть тебя.

— Да? Зачем?

— Мне подумалось, что будь я помоложе, то увел бы тебя отсюда сразу, как увидел.

— Спасибо, Ак, — снова улыбнулась она и, вздохнув, продолжила: — Но я уже привыкла жить здесь, рядом с моей богиней.

— А если бы нашелся молодой, красивый парень, ты бы согласилась покинуть храм?

Нищий внимательно следил за девушкой, подмечая не только слова, но и жесты.

— Нет, не знаю. За двадцать три года не нашелся, откуда теперь возьмется?

— У меня есть хороший знакомый, он спрашивал про тебя.

— Нищий?

— Не-ет, он подал мне сегодня полновесный солид!

— Богач? Нет, такие не для меня, я бы всегда чувствовала себя бедной рядом с ним, — честно ответила она, а потом, опустив глаза, спросила: — А он правда красивый?

— Да, на мой вкус, ха-ха. А какой бы тебе понравился?

— Не знаю, Ак. Что у нас за странный разговор?

— Я не мастер описывать, но, если ты расскажешь, я смогу ответить, такой он или нет.

— Да зачем это? Я не хочу никого, уже поздно, я старая дева и…

— Ну, ладно, ладно. Но если он опять спросит про тебя, я скажу ему, чтобы он к тебе подошел.

— Ох, Ак, не надо, прошу тебя.

— Как хочешь, пойду разменяю мой солид.

Джиалло неспешно отправился домой, а точнее, в особняк одного безвременно скончавшегося лорда, на ходу размышляя о выпавших ему картах. Что ж соблазнить монашку можно легко, она еще не похоронила в себе чувства. Чем сильнее Марьям влюбится, тем больнее потом будет ее разбитому сердцу и тем больше станет ее жалеть тетка. Вот тут и явится он.

Однако ж самому действовать опасно — попадешься под взгляд Стеллы, и конец интриге. Тут нужно действовать похитрее.

Уже давно стемнело, когда Джиалло в задумчивости подошел к своему дому и постучал в дверной молоток, а когда отворили, ступил внутрь. Слуга поначалу опешил от того, что какой-то оборванец без слов вперся в дом господина, как в собственную лачугу, а опомнившись, ухватил нахала за шкирку.

— Что? Что ты делаешь? Стой, бол… — воскликнул было Джиалло, когда его потянули к выходу.

Но закончить не успел, так как увесистая туфля лакея, врезавшись точно по центру божественного зада, отправила сына Атона в полет с лестницы.

— В следующий раз думай головой, босяк! — напутствовал его слуга.