Мне нельзя тебя любить

Мы послушно пошли за ним, старательно избегая смотреть друг на друга. Пока мы разувались, вслед за нами вошел секретарь Юн с большими пакетами еды из ресторана, который находился недалеко от посольства. Он ловко все расставил на столе и, пожелав нам приятного аппетита, ушел.

– Ну и что у нас тут за настроения? – усаживаясь за стол и разглядывая наши угрюмые лица, спросил папа. – Завалили сунын?

Мы отрицательно помотали головами.

– Значит, поссорились. – Он подцепил кусочек еще горячей свинины и с удовольствием начал есть.

У меня громко заурчал желудок. Тэхо тут же поторопился подать мне палочки и положил что-то на тарелку.

– Поешьте хорошо, вы сегодня выложились на полную, – сказал отец и кивнул Тэхо на тарелку.

Какое-то время мы ели молча.

– Ну что же, – откладывая приборы в сторону, снова сказал папа, – у вас есть несколько недель до объявления результатов. Мия, я хочу сделать тебе подарок!

Я удивленно вскинула на него глаза.

– Я взял отпуск. Представляешь, впервые за последние несколько лет!

Отчего-то мне стало тревожно от его слов и от улыбки, так не свойственной ему, и от того, как старательно он подбирал выражения, и от того, что Тэхо вел себя так, словно знал, что сейчас скажет отец.

– Я купил нам билеты в Москву. Съездим на родину?

Наверное, со мной точно что-то случилось, но услышав это предложение, о котором я мечтала несколько лет, вместо радости я почувствовала себя обманутой. Именно сейчас, когда экзамены позади, и мы с Тэхо наконец-то можем просто побыть вдвоем, отец забирает меня в эту поездку. Тэхо молчал, опустив голову.

Он знал. Он точно все знал!

Наверное, поэтому отец так любезно отпустил нас накануне экзамена, купив за эти несколько часов оставшееся нам время. Я вскочила из-за стола и убежала в свою комнату.

Злость и досада разрывали меня на части. Я чувствовала себя беспомощной и бесправной девочкой. Мои желания и чувства ни для кого не имели значения. Моей жизнью руководили мужчины – взрослые и совсем молодые. Это они решали, как мне вести себя, с кем мне быть, чего хотеть, пора ли мне расставаться с девственностью или нужно ждать чего-то. Кажется, самостоятельно я только выбирала одежду и заставку на телефоне!

Я схватила подушку и начала лупить ее что есть силы. Занятие пустое и бесполезное, выматывающее и тупиковое в своем финале. Слезы текли по щекам, а я со всей болью и невозможностью что-то изменить все опускала на нее кулаки. С каждым разом все слабее и слабее. Мои моральные и физические силы закончились, я упала на постель и, кажется, уснула в то же мгновение.

Не успела я открыть глаза, как почувствовала сильную головную боль. Я нащупала обезболевающее в тумбочке и, проглотив таблетку, снова легла. Мне было дискомфортно от форменного пиджака и юбки, которые сковывали мои движения, словно и они были против того, чтобы дать мне хоть немного свободы. Я стянула их и забралась под одеяло с головой. Хотелось остаться здесь. В этой тишине и темноте.

– Мия, – в дверь негромко постучал отец. – У нас такси через час. Пора вставать!

Он оставил дверь открытой, и я могла слышать звук работающего телевизора и то, как отец разговаривает с кем-то по телефону, раздавая последние распоряжения перед отпуском.

Говорят, что утро вечера мудренее, но почему прошедшая ночь ничего не расставила по местам и не помогла мне прийти в себя? На душе все еще скребла досада. А еще болело. Сильно. Пронзительно. Неизбывно. Так, что хотелось выть!

Не чувствуя ничего, я зашла в ванную и, включив воду, посмотрела на свое отражение в зеркале. Два с половиной месяца изменили меня. Лицо похудело, а под глазами появились синяки. Глаза утратили блеск и выглядели печальными и загнанными. Так и было. Меня загнали в угол. Сейчас я ничего не могу изменить. Пора признать это.

Конец.

Губы растянулись в неуместной улыбке. Она пугала меня. Но в тот же момент вместе со страхом пришло решение, приняв которое я могла бы сделать следующий шаг.

Да, кажется, выход только один…

Глава 43

Весь перелет до Москвы я спала. Смутно осознавала, что отец будил меня, когда стюардессы разносили еду, но сил открыть глаза не было. Сон переплетался с реальностью и утренними воспоминаниями о встрече с Тэхо. Наверное, именно их я пыталась заспать, забыть, растворить в своей памяти. Стереть его взгляд, полный волнения, боли и… любви. Я только несколько часов назад поняла наконец-то значение этого взгляда, в котором будто постоянно пряталось нечто важное.

Любовь. Какое теплое, чистое и трепетное чувство. Интересно, кто-нибудь знает: можем ли мы по-настоящему любить в восемнадцать? И что вообще значит «любить по-настоящему»?