Моби Дик

At that moment Starbuck caught sight of Stubb's face slowly beginning to glimmer into sight.	В это мгновение Старбек увидел лицо Стабба, медленно проступившее из темноты.
Glancing upwards, he cried:	Взглянув кверху, он воскликнул:
"See! see!" and once more the high tapering flames were beheld with what seemed redoubled supernaturalness in their pallor.	- Смотрите, смотрите! Высокие конусы белого огня опять стояли на мачтах и разливали белесый свет, еще более зловещий, чем раньше.
"The corpusants have mercy on us all," cried Stubb, again.	- Святой Эльм, смилуйся над нами! - снова воскликнул Стабб.
At the base of the mainmast, full beneath the doubloon and the flame, the Parsee was kneeling in Ahab's front, but with his head bowed away from him; while near by, from the arched and overhanging rigging, where they had just been engaged securing a spar, a number of the seamen, arrested by the glare, now cohered together, and hung pendulous, like a knot of numbed wasps from a drooping, orchard twig.	У подножия грот-мачты, прямо под дублоном и под огнями, стоял на коленях парс, отворотив от Ахава свою склоненную голову; а на провисших пертах несколько матросов, которых бледная вспышка застала за работой, жались друг к другу, будто рой окоченевших ос на поникшей яблоневой ветке.
In various enchanted attitudes, like the standing, or stepping, or running skeletons in Herculaneum, others remained rooted to the deck; but all their eyes upcast.	И повсюду в различных позах, точно стоящие, шагающие и бегущие скелеты Геркуланума, застыли на палубе люди; и все глаза были устремлены ввысь.
"Aye, aye, men!" cried Ahab.	- Так, так, люди! - вскричал Ахав.
"Look up at it; mark it well; the white flame but lights the way to the White Whale!	- Глядите вверх; хорошенько глядите; белое пламя лишь освещает путь к Белому Киту!
Hand me those mainmast links there; I would fain feel this pulse, and let mine beat against it; blood against fire! So."	Подайте мне конец этого громоотвода, я хочу чувствовать биение его пульса, и пусть мой пульс бьется об него. Вот так! Кровь и огонь!
Then turning-the last link held fast in his left hand, he put his foot upon the Parsee; and with fixed upward eye, and high-flung right arm, he stood erect before the lofty tri-pointed trinity of flames.	Потом он повернулся, крепко сжимая последнее звено громоотвода в левой руке, и поставил ногу на спину парсу; теперь, устремивши вверх свой неотступный взор и воздевши ввысь правую руку, он стоял, выпрямившись во весь рост, перед возвышенной троицей трехзубого огня.
"Oh! thou clear spirit of clear fire, whom on these seas I as Persian once did worship, till in the sacramental act so burned by thee, that to this hour I bear the scar; I now know thee, thou clear spirit, and I now know that thy right worship is defiance.	- О ясный дух ясного пламени, кому я некогда, как парс, поклонялся в этих морях, покуда ты не опалил меня посреди моего сакраментального действа, так что и по сей день я несу рубец; я знаю тебя теперь, о ясный дух, и я знаю теперь, что истинное поклонение тебе - это вызов.
To neither love nor reverence wilt thou be kind; and e'en for hate thou canst but kill; and all are killed.	Ни к любви, ни к почитанию не будешь ты милостив, и даже за ненависть ты можешь только убить; и все убиты.
No fearless fool now fronts thee.	Но теперь перед тобою не бесстрашный дурак.
I own thy speechless, placeless power; but to the last gasp of my earthquake life will dispute its unconditional, unintegral mastery in me.	Я признаю твою безмолвную, неуловимую мощь; но до последнего дыхания моей бедственной жизни я буду оспаривать ее тираническую, навязанную мне власть надо мною.