Мобильность и стабильность на российском рынке труда

Данная глава анализирует трудовую мобильность и стабильность на российском рынке труда в период с 1994 по 2014 гг., используя для этого данные о специальном стаже работников. Эта метрика отражает длительность трудовых отношений с одним и тем же работодателем и тем самым позволяет судить о том, сколько наймов происходит в течение года, насколько они устойчивы и каково соотношение между «новичками» и «старожилами» в составе занятых. Чем ниже величина среднего стажа и чем выше доля «новичков» (работников с коротким специальным стажем), тем выше мобильность рабочей силы, и, наоборот, чем больше средний стаж и выше доля «старожилов» (работников с длительным специальным стажем), тем выше стабильность занятости. Важным показателем при этом является размер зарплатной «премии» за специальный стаж. Если эта «премия» высока, то работники, при прочих равных, менее склонны менять работодателя, а если эта «премия» мала или вовсе отсутствует, то это мотивирует работников чаще менять работу.

Несмотря на то, что разные источники данных дают достаточно разные оценки средней продолжительности специального стажа и соотношения «новичков» и «старожилов», наш общий вывод состоит все же в том, что на российском рынке труда наблюдается высокий уровень трудовой мобильности. Российская рабочая сила отличается от многих развитых стран сравнительно невысоким средним специальным стажем и значительной долей «новичков».

Другой вывод, тем не менее, состоит в том, что на российском рынке труда (впрочем, как и на рынке труда любой другой страны) высокая мобильность одних групп работников всегда сочеталась и сочетается со стабильностью занятости других. Несмотря на относительно высокую долю «новичков», доля «старожилов» (со стажем 10 лет и более) всегда оставалась в структуре российской рабочей силы самой многочисленной. Это предполагает, что мобильность и стабильность сосуществуют, а длительные трудовые отношения, несмотря на шоки переходного периода, никуда не исчезли. Не менее важно, что средний стаж и стажевая структура занятости сильно различаются по секторам и отраслям экономики.

Выполненный анализ указывает также на определенный тренд в интенсивности трудовой мобильности в рассматриваемый период. По всей видимости, ее уровень рос с начала 1990-х, достиг своего пика в первой половине 2000-х годов, затем начал постепенно сокращаться и к 2014 г. фактически скатился обратно на уровень 1994 г. Более высокая трудовая мобильность на старте переходного периода была, по-видимому, связана с резко активизировавшимися процессами реаллокации занятости – между секторами, отраслями, отдельными предприятиями. Наши расчеты показывают, что если бы не значительные изменения в структуре рабочих мест (прежде всего, рост частного сектора и сокращение занятости на крупных предприятиях в пользу более мелких), то средний специальный стаж в 2014 г. был бы заметно выше, а доля «новичков» была бы заметно ниже того, что наблюдалось в 1994 г.

Наконец, мы получаем целый ряд новых результатов относительно «премии» за специальный стаж. Предшествующие работы по России показывали, что на ранних этапах переходного периода специальный стаж приносил нулевую или даже отрицательную отдачу, но примерно с конца 2000-х годов у него стала обнаруживаться положительная зарплатная премия. Доминирующее в литературе теоретическое объяснение такой динамики находится в русле теории человеческого капитала: в новых условиях «старый», «нерыночный» специфический человеческий капитал, накопленный в условиях плановой экономики, потерял свою ценность, а запас «нового», «рыночного» человеческого капитала еще не достиг уровня, способного генерировать положительную премию. Но как только запас «нового» внутрифирменного опыта стал достаточно внушительным, специальный стаж начал приносить положительную отдачу. Наши результаты свидетельствуют о том, что эти представления нуждаются в серьезной корректировке.

Во-первых, мы показываем, что принципиальное значение имеет разделение на частный и государственный сектора. Хотя человеческий капитал, накопленный в плановой экономике, оказался действительно по большей части бесполезным в появившемся частном/ рыночном секторе, он во многом сохранил свою ценность в государственном секторе, принципы работы которого во многом не изменились. В соответствии с этим мы обнаруживаем, что в государственном секторе премия за специальный стаж была положительной и значимой практически на всем периоде наблюдений. В частном же секторе отдача от специального стажа была действительно незначима в 1990-е годы, но стала значимой и положительной уже с начала 2000-х годов – несколько раньше, чем указывали другие работы.