Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

Историк Джерри Уайт описал уличную торговлю в Лондоне как одну из форм полулегального бизнеса, в которой местный пролетариат мог заработать при помощи своей сноровки. «Кокни» также промышляли извозом и торговлей подержанными машинами – утрированный образ водителя или автоторговца, заставлявший вспомнить разбойника-недотепу или жуликоватого лоточника из прозы Генри Мэйхью и Чарльза Диккенса, часто возникал в комических историях из лондонской жизни. Такой промысел «дарил независимость и позволял расти, требуя от предпринимателя красноречия, обаяния, проницательности, бойкости на язык и отваги – словом, тех качеств, которые рабочий лондонец впитывал с молоком матери и которые не могла из него выбить… школа»[466]

. На Каледониан-маркет к этим незамысловатым умениям добавлялась некоторая вежливая осведомленность и способность поддержать непринужденный разговор о категориях вкуса – все вместе обеспечивало успех бедному и благородному торговцу. Девушку из семьи среднего класса Джейн Браун в период с 1920-х по 1930-е годы нужда заставила заняться торговлей «на камнях». Вспоминая о тех временах, она писала, что рынок был демократичен и в то же время таил опасности как для продавца, так и для покупателя:

Посмотреть на рынок приезжали из Америки, колоний, со всего света, с собой же увозили не только сувениры, но и рассказы о потасовках, братаниях, волшебстве и прежде всего – о невероятных сделках, которые удавалось заключить счастливцам: нитки жемчуга торговались по цене дешевых бус, пыльные холсты без рамы оказывались полотнами старых мастеров. Посещение Каледониан-маркет… напоминало лотерею[467]

.

Но наибольший интерес у Браун вызывали «тоттеры» – продавцы поношенной одежды; Кэмден, несомненно, унаследовал от Каледониана их колоритную торговую традицию:

Прилавки «тотов» состояли из четырех жердей, соединенных бельевыми веревками по периметру, еще одна веревка была натянута по диагонали. На них были рядами развешены невообразимые наряды со вторых рук и даже вечерние платья рук, наверное, с десятых – они болтались на ветру и выглядели грустно и устало; затем мужская парадная одежда – ее покупали главным образом официанты, мужские костюмы комплектом и пиджаки и брюки по отдельности, домашние халаты и так далее. И, в довершение этого причудливого образа, на каждой жерди громоздилось по шляпе… Наконец, ловишь себя на том, что приписываешь всем этим нарядам независимое существование… Хозяева этих точек, за малым исключением, женщины, непохожие друг на друга ни в чем, за исключением украшений, которые они носят. На всех массивные обручальные кольца из золота… кольца змейкой и цыганские кольца… броши и браслеты, золотые витые цепочки (если они могли себе это позволить). <…> Как правило, они довольно состоятельны, некоторые из них владеют солидной недвижимостью. Торгуют по большей части одеждой, но изредка одна из них может купить фарфор, стекло или бижутерию[468]

.

Если тоттеры были ранней формой рыночных торговцев, то их клиентов можно считать прототипом богемных посетителей, блуждающих вдоль полок близ Кэмденского шлюза. Согласно Браун, у тоттеров одевался преимущественно рабочий класс, искавший рабочую форму или дешевую альтернативу готовому платью, но публика с запросами тоже находила здесь товар по душе, что-то оригинальное, что выделяло бы их из толпы: