Мои авианосцы

Она располагалась в нескольких километрах от города, у Средиземного моря, среди высоких скал. Там, всегда много воздуха, света, прохладно даже при южных ветрах из Центральной Африки. Внизу, между скал, на мелководье, разбиты длинные, как в плавательных бассейнах, дорожки, на ограждениях которых висят мешочки с растущими устрицами. Плантации находятся в зоне естественной циркуляции проточной теплой морской воды, урожай там всегда богатый. На вершине одной из скал – кафе, где фирменное блюдо – живые устрицы. В свое время кафе предназначалось для богатых европейских туристов, уставших от цивилизации и предпочитавших грохоту города шум прибоя. Народу там было мало, покоя и удовольствия – много.

Мы приехали с сотрудником нашего консульства на «русском танке» (так называли нашу «Волгу М-21»). Побродили по окрестностям, посетили плантацию, зашли в кафе. За столиками сидело несколько человек. Когда бармен узнал, что мы старшие офицеры военно-морских сил СССР, он заулыбался, попросил посетителей приветствовать нас, что они с удовольствием сделали. Затем он пнринялся угощать нас за счет фирмы.

Каждому подали коньяк, две половинки лимона, устрицы и нож. Нам объяснили, что надо открыть створки раковины ножом, выжать на живую устрицу лимон и проглотить ее, запив коньяком. Мы начали робко отказываться, опасаясь, что можем оказаться в положении колхозников после обеда, приготовленного шолоховским дедом Щукарем, Предложили встречный план; обойтись двойным коньяком и целым лимоном.

Однако наш дипломат сказал, что мы можем задеть национальную гордость хозяев и нанести

непоправимый моральный урон своей державе.

Что делать? С улыбкой вскрываем проклятую устрицу. Выжимаем на нее лимон, коньяк, отчаянный глоток, снова коньяк. Улыбка, изображение блаженства, благодарность за чудо. Скорее на воздух.

Разрыва межгосударственных связей не произошло, арабам мы стали ближе. Хохота в кают-компании крейсера потом было предостаточно. Обычаи надо уважать. Уж коли попал в необычную ситуацию, держи марку, насколько тебе позволяет чувство юмора.

Флот и юмор неразрывны – во все времена.

Визит в Югославию

1970 год. Крейсер уже третий месяц несет боевую службу в центральной части Средиземного моря в районе Бизерты. Мне поступает распоряжение; подготовить крейсер как командный пункт отряда для делового захода в порт Дубровник Социалистической Федеративной Республики Югославия. Заход будет осуществлен в составе смешанного отряда кораблей – эсминца «Напористого» Черноморского флота и большой дизельной подводной лодки Северного флота. Старшим на борту во время визита назначен контр-адмирал. М. Г. Праскунов, походный штаб прибудет через три дня. Мы подумали, что командование просто решило предоставить нам возможность полноценного, нормального отдыха. Нельзя же по шесть-восемь месяцев, не сходя с палубы, работать в постоянном напряжении, на износ.

К слову корабли Шестого оперативного флота США, базирующегося в Средиземном море,

занимаются боевой службой и боевой подготовкой в море не более 10—15 суток в месяц.

Остальное время моряки отдыхают на базах в Неаполе (Италия), в Гаета (Италия), в Рота

(Испания) или в гостях у государств Средиземноморья, большинство которых входит в НАТО.

Мы позволить себе этого не могли.

У нас не было ни баз, ни валюты, и мы очень редко пользовались благами цивилизации.

Я уже упоминал, что, уходя в дальний поход, мы проводим подготовку к визитам в иностранные порты. Поэтому я мог уже на другой день доложить в штаб эскадры о готовности. Оставалось только сделать настольные национальные флажки, составить меню обедов, отшлифовать навыки вестовых, оркестру – разучить югославский гимн. Мы шли в Дубровник вслед за американцами. Соединение кораблей Шестого флота только что посетило этот порт.

Дубровник – один из красивейших городов мира, центр международного туризма. Не удивительно, что его стремятся посмотреть гости из многих стран мира.

Ну и, естественно, мы не могли ударить в грязь лицом перед всем городом после американцев.Еще раз провели большую приборку, смотр одежды личного состава, отработали ритуал посещения иностранного порта, изучили навигационные особенности района плавания и швартовки. На подходе приняли на борт лоцмана. Прошу его ознакомить меня с обстановкой в порту, расположением судов у причала в районе стоянки, местом швартовки. Получаю невразумительные ответы на многие вопросы. Например, о длине выделенного причала: целых 200 метров. Я ему говорю, что корабль имеет длину 210 метров. Следует незамедлительный ответ: там будет добрых 210 метров. На все другие вопросы – можно ли заходить за буй, каково влияние течения, какая глубина будет непосредственно под кормой, в районе винтов и рулей, – получал однозначное «я-я». Как выяснилось, этот человек подменял отсутствующего штатного лоцмана, В походном штабе тоже не оказалось

специалиста, способного дать практические рекомендации. Я созвал «военный совет» в лице

старшего помощника, капитана 3 ранга В. А. Гокинаева, старшего штурмана крейсера, ка-