Мои авианосцы

Все эти трудности не могли не беспокоить командование. Нам повезло, что из самых больших начальников Северного флота «Киев» курировал первый заместитель командующего вице-адмирал Владимир Сергеевич Кругляков – опытнейший флотоводец. Именно он был генератором идей в творческом и грамотном подходе к освоению корабля и фактическим автором обоснованных графиков. Кроме того, он лично жестко контролировал их строгое выполнение и если возникала необходимость, применял принуждение. Он обладал неограниченной властью. Это было собенно полезно для воздействия на тыловые службы флота, которые привыкли жить спокойно и вольготно. Только после прессинга и нескольких постановлений Военного совета флота они почувствовали ответственность за судьбу и боеготовность первого авианосца. По предложению Круглякова было создано специальное тыловое подразделение – отдельный дивизион снабжения авианосца. В него вошли специальные суда-ракетовозы типа «Амга», «Хопер», танкер и водоналивные суда, плавкран, мощные буксиры, пассажирские катера. После этого появились реальные графики снабжения корабля и можно было как-то решать задачу ввода «Киева» в строй и поддержания его в постоянной боевой готовности.

Если раньше английские, американские и прочие натовские газеты могли с издевкой сообщать, что первый советский авианосец стоит на приколе и что по створам его мачт западные гражданские суда, идущие в Мурманск, уточняют свое навигационное место, то теперь таких сообщений не было. «Киев» все время был в море. Это означало, что он своевременно получил надежную путевку в жизнь.

Было много и других проблем.

Вспоминаю выполнение одной из задач боевой подготовки – залповую стрельбу главным ракетным комплексом на полную дальность (это уже по третьей курсовой задаче, в соответствии с которой надо было выполнить все зачетные стрельбы всеми видами оружия корабля и авиацией смешанного авиаполка).

Возник первый вопрос; где найти такой огромный полигон на Северном флоте? У подводных стратегических крейсеров дальность стрельбы иа несколько порядков больше наших крылатых «Базальтов». Они стреляют почти с северного полюса в Тихий океан. У нас все оказалось с одной стороны проще, а сдругой – трудней.

Мы стреляли из Белого моря через перешеек в Чешскую губу, где было оборудовано мишенное поле и выставлены ложные цели для проверки помехоустойчивости ракет. Вся территория и акватория вроде бы свои, родные, не надо действовать через дипломатов, чтобы закрывать для судоходства районы в нейтральных водах.

Но нам обязательно надо было учитывать графики пролёта над этими районами американских разведывательных спутников, которые фиксировали коды и частоты наших ракет. Летали эти спутники так часто, что окна между их появлениями составляли иногда не более пяти минут. Да еще надо было выбрать время, когда через горло Белого моря не проходили иностранные суда. Мы, руководившие стрельбою, вертелись, как «уж на горячей сковородке», выкраивая иногда время пуска ракет с точностью до минуты.

Другая трудность – на перешейке по трассе пролета ракет находилось ненецкое селение, которое на всякий случай надо было на время стрельб переселить. Это оказалось трудной задачей для местных властей, так как жители не соглашались уходить. И все же мы выполнили залповую стрельбу почти на полную дальность.

Непривычно трудным оказалось и выполнение зачетных противолодочных задач.

По правилам каждый корабль, имеющий средства обнаружения и поражения подводных объектов, должен отработать положенный «свод законов» от и до. Невыполнение хотя бы одного из пунктов поднимало на дыбы весь отдел противолодочной борьбы штаба флота. Шум доходил «до самых верхов».

На «Киеве» были установлены самые совершенные гидроакустические комплексы «Орион» и «Платина», да плюс две эскадрильи противолодочных вертолетов КА-25. Его противолодочная «рука» только одними своими комплексами достигала 32-х километров, а с помощью вертолетов она увеличивалась до 100—150 километров.

В полигонах Баренцева и Белого морей «Киеву» делать было нечего. Много энергии мы потратили, доказывая упрямым чиновникам из отдела противолодочной борьбы, что смысл боевого использования уникального противолодочного комплекса «Киева» не в наработке количества часов каждого гидроакустика по дизельной и атомной лодкам, а в организации противолодочной обороны оперативного соединения разнородных сил в удаленных районах. В конце концов нам с горем пополам защитали противолодочные задачи. Выполнив все положенные стрельбы, в том числе вертолетами, мы получили «зеленый свет» на следующий этап ввода корабля.

Жизнь подтвердила нашу правоту. При переходах в Атлантике и в Средиземном море мы доказали это, раскрывая многие секретные районы патрулирования американских, английских и французских подводных лодок с ядерными ракетами, нацеленными на Советский Союз.