Мои авианосцы

Однажды в восточном Средиземноморье «Киев» (вместе со своими вечными спутниками БПК «Маршалом Тимошенко» и «Адмиралом Исаченковым» обнаружили иностранную атомную субмарину. В течение семи часов она пыталась вырваться из клещей нашей троицы и вертолетной эскадрильи, но это ей не удалось. Наконец командир подлодки решил произвести какие-то цирковые маневры, которые удивили бы любого профессионала. Он начал крутить восьмерки на приличной скорости, более 20 узлов. Накрутил семь восьмерок, надеясь, что мы в кутерьме его потеряем или подумаем, что началось извержение подводного вулкана.

Поначалу мы действительно растерялись: где же лодка, руль у нее, что ли, заклинило. Старшие штабные противолодочники Средиземноморской эскадры советовали нам бросить это дело, считать его бешеным косяком рыб или нашей выдумкой. Но мы упорно продолжали наблюдение за этой вакханалией, расставив корабли охранения и вертолетные группы так, чтобы лодка не проскользнула под шумок.

Убедившись, что чудачества на нас не действуют, командир лодки ушел на глубину и решил удрать. Но «Киев» восстановил контакт, навел на лодку большой противолодочный корабль и держал ее до ухода в территориальные воды натовского государства, куда нам запрещалось заходить. Штаб эскадры, признав свою неправоту, засчитал с высокой оценкой нам это маневрирование как очередную противолодочную задачу.

Вот примерно так, на реальном противнике, в обстановке, приближенной к боевой, мы сдавали зачетные упражнения почти по всем видам подготовки. Случись это столкновение в настоящем бою, лодка была бы уничтожена со стопроцентной гарантией. Свои четыре звезды на рубке – победителя ВМФ по противолодочной, штурмовой, противовоздушной и ракетной подготовке – «Киев» носил по праву. Мы заставили уважать нас даже вероятного противника.

За время боевой службы «Киева» в Атлантике и на Средиземном море ни один авианосец США не дал приблизиться к себе на дистанцию ближе 500 километров – это дальность стрельбы с «Киева» главным ракетным комплексом; а подлодки НАТО и США с выходом «Киева» на боевую службу меняли боевые позиции. Это говорит о многом.

1978 год. Прием торпедного оружия в Средиземном море.

Не буду обременять читателя дальнейшим описанием трудностей. Скажу о результате. Корабль был введен в состав боевых сил первой линии в назначенный срок.

Пройдя полный курс боевой подготовки в полигонах флота, крейсер зимой следующего года вышел на боевую службу в Атлантику и в Средиземное море.

Почему зимой?

Во-первых, по планам вышестоящего штаба, с учетом чередования сил. Во-вторых, в это время начинается полярная зима. Обстановка в Заполярье для самолетов с вертикальным взлетом и посадкой крайне неблагоприятная. Для круглогодичной подготовки летного состава крейсер ежегодно на три-пять месяцев уходил в Средиземное море. Я командовал такими зимними походами «Киева» в 1977, 1978, 1979 и 1980 годах. Все это время мне со штабом и экипажу практически не удавалось покидать палубу корабля.

На «Киеве» выросли настоящие асы: штурмовики и вертолетчики, мастера военного дела, буквально рвущиеся в небо. Корабль и его аэродром-палуба стали для них родным домом. Трудно перечислить всех пионеров корабельной авиации. Но нельзя не отметить таких, как Н. Логачев, Н. Едуш, В. Колесниченко, В. Ратненко, В. Глушко, И. Чибирнченко, В. Семкнн, Е. Алифанов, А. Кондратьев.

Мне никогда не забудется уникальный полет капитана Владимира Колесниченко ниже уровня палубы корабля, на высоте менее десяти метров.

А дело было так. При заходе на посадку отказала система запуска двигателя подъема и резко стала падать скорость. В этих обстоятельствах можно было бросить самолет и катапультироваться. Но Владимир пошел на второй круг, дотянул работу маршевого двигателя до посадки, сумел запустить подъемно-опускные двигатели и благополучно припалубился, пролетев при заходе на второй круг в экстремальных условиях, ниже палубы корабля. Колесниченко не раз справлялся с экстремальными обстоятельствами.

Однажды в ходе плановых полетов что-то случилось с подъемно-опускными двигателями ЯК-38, и он взлетел вместо положенных восьми-десяти метров на высоту более трех тысяч метров. Пришлось бороться в воздухе с материальной частью, и в итоге удалось посадить самолет на полосу. Правда, не по вертикали, а по горизонтали (по-самолетному). Все признали, что этот летчик родился в рубашке.

Капитан Василий Глушко в одном из походов в Средиземном море после выполнения фигур высшего пилотажа при заходе на посадку доложил вместо привычного:

– « три зеленые горят» (лампочки, показывающие исправность систем посадки)

– три зеленые не горят (система посадки неисправна).

Руководитель полетов предложил покинуть самолет, катапультироваться. Летчик не согласен. Он будет садиться «на брюхо», если не сработают шасси.

Аварийная посадка.