Мой беспощадный лорд

«Почему он молчит? О чем думает? – недоумевала Сесилия. – И почему он выглядит таким неуверенным?» И действительно, судья смотрел на своих гостей… как на рассыпавшуюся мозаику, в которой все частички оказались не на месте. А выражение его глаз… Эти глаза вдруг показались ей безрадостными и пустыми.

– Лорд Рамзи, ты можешь сесть рядом с Сесилией, – великодушно разрешила Феба. – И мы все будем слушать Жан‑Ива и смотреть на него. Он умеет корчить веселые рожицы.

– Мне необходимо кое‑что сделать во дворе, – пробурчал Рамзи и, взяв фонарь, быстро вышел из дома.

Смеявшаяся вместе с Фебой – девочка с удовольствием слушала чтение Жан‑Ива, – Сесилия едва ли услышала хоть что‑то из прочитанного. Потом она поцеловала малышку в лоб и уложила в постель. После чего зашла к Жан‑Иву.

– Меня не надо укладывать, – буркнул он. – Я уже большой мальчик.

– Но мне это в радость… – Сесилия улыбнулась.

– Иди лучше к нему, – сказал старик.

– Что?…

– Он не знает, что делать, и это убивает его. – Старик взял Сесилию за руку и крепко сжал ее. – Хватай его и не отпускай. Или оттолкни, но избавь человека от страданий.

– Это он‑то страдает? – Сесилия фыркнула. Интересно, как много Жан‑Ив знал о том, что произошло накануне между ней и Рамзи. – Я пыталась поговорить с ним, но он не пожелал. Я не могу его понять. Иногда мне хочется выдрать ему все волосы. Или себе.

– Я тебя еще такой не видел, – в задумчивости проговорил Жан‑Ив.

Сесилия взбила старику подушки и убедилась, что он удобно устроен.

– Из‑за него я постоянно не в своей тарелке, – призналась она. – Думаю, он полюбил бы меня, не будь я такой, какая я есть.

– О чем ты говоришь?

– Ну… Я толстая, очкастая, незаконнорожденная, старая дева, унаследовавшая игорный дом, пользующийся дурной репутацией. В нем моя тетя и, возможно, моя бабушка были в свое время проститутками. Такая связь станет позором для человека вроде лорда Рамзи.

– А он между прочим сын шотландского пьянчуги, который продал свою жену герцогу и умер, захлебнувшись в собственной рвоте. – Жан‑Ив энергично пожал плечами и тут же поморщился от боли. – Кроме того, всем известно, что его мать была всего лишь очень дорогой шлюхой.

– Жан‑Ив, не говори так! – упрекнула Сесилия старика, впрочем, без должного пыла.

– Я только хочу сказать, моя конфетка, что Рамзи привез нас сюда не только для того, чтобы ты была в безопасности. Он хотел показать тебе свой позор. – Подумав, Жан‑Ив добавил: – Хотя, возможно, он этого не осознает.

– Ты действительно так думаешь?

– Видишь ли, существует много других безопасных мест, куда он мог бы нас отвезти, – проговорил старик. Он попытался изменить позу и застонал. – И много более удобных…

– Обещаю, что мы скоро поедем домой, – сказала Сесилия. – Полагаю, через несколько дней я все закончу.

– Заверши свои личные дела с лордом Рамзи до того, как расшифруешь записи, – посоветовал Жан‑Ив. – Тебе обязательно надо еще до отъезда понять, какое место этот мужчина занимает в твоей жизни.

Сесилия прикусила губу.

– А ты, мы… Жан‑Ив, ты огорчишься, если я полюблю его… и если он станет частью нашей жизни?

Ласково улыбнувшись, старик усталым голосом проговорил:

– Моя жизнь, то, что от нее осталось, связано с тобой, Сесилия, а значит, я безоговорочно приму мужчину, которого ты выберешь.

– Но что ты думаешь о Рамзи? Будь я твоей дочерью, что бы ты посоветовал?

На глаза старика навернулись слезы, и он тихо проговорил:

– Ты знаешь, что инфлюэнца унесла мою дочку, когда она была еще маленькой. С тобой я прожил больше лет, чем с ней. Я считаю тебя своей дочерью и другом, а не только работодателем. Тебе следовало бы это знать.

– Не заставляй меня плакать, – пробормотала Сесилия, стараясь сдержать слезы. – Похоже, я превратилась в плаксу.

– Что же касается Рамзи, то этот человек располагает немалыми средствами и занимает высокое положение, – продолжил Жан‑Ив. – Кроме того, он не пожалеет жизни, чтобы тебя защитить. Чего еще может желать отец для своей дочери? Вот только… – Старик помолчал. – Только не выбери человека, который понизит твою самооценку. И всегда помни: ты – настоящее сокровище, а тот человек, который заставит тебя в этом усомниться, тебе не нужен.

Еще больше расчувствовавшись, Сесилия провела ладонью по морщинистой щеке старика.

– Я люблю тебя, Жан‑Ив, и я очень хотела бы называть тебя папой.

Старик, чуть порозовев, отстранил ее руку.

– А я люблю тебя, – пробормотал он, прикрыв подозрительно заблестевшие глаза. – Ну… теперь не мешай мне спать.

Сесилия тихо вышла из комнаты. На цыпочках подошла к кухонному столу за свечой. Заметив букет, она взяла цветок, которым Рамзи украсил ее волосы, и вернула его обратно в прическу. «Мне нравится вереск, – решила Сесилия. – От него пахнет Шотландией».

Она отыскала кружку, поставила в нее цветы и отправилась на поиски упрямого шотландца.

Сесилия обнаружила его не под навесом, а рядом с ним. Полностью одетый, Рамзи растянулся на старом одеяле и, закинув руки за голову, взирал на небо с осуждением, словно оно совершило какой‑то проступок.