Мой беспощадный лорд

– Тебе надо бежать, Сесилия, – вырвалось у него, и это был то ли стон, то ли рычание.

Сесилию же охватило сильнейшее возбуждение – ничего подобного она никогда еще не испытывала.

– Я тебя не боюсь, – сказала она с тихим смехом.

– Испугаешься. Когда поймешь, что я намерен с тобой сделать.

Сесилия мысленно ликовала. Она вдруг почувствовала себя необычайно сильной, почувствовала себя львицей, пусть даже и покоряющейся самцу. Но только бы шотландский лев перестал сдерживать в себе зверя и выпустил его на свободу!…

Наблюдая за Рамзи сквозь опущенные ресницы, Сесилия резким движением плеч сбросила халат; и как только он лег к ее ногам лужицей мягкого шелка, она поняла: последние остатки самообладания наконец‑то покинули Рамзи.

Она и вздохнуть не успела, как его сильные руки сомкнулись вокруг нее и прижали к твердому мужскому телу. Его язык скользил между ее губ, а естество уперлось в живот.

А тем временем его жадные руки гладили ее спину, талию, бедра, ягодицы. И вдруг на мгновение замерли – только пальцы шевелились, словно он что‑то искал.

– Твои панталоны, – прошептал он, не отрываясь от ее губ.

– Я не надеваю их на ночь, – чуть смутившись, сообщила Сесилия.

Рамзи произнес несколько слов на языке, который она никогда не слышала, и добавил:

– Если ты и дальше будешь так удивлять меня, женщина, сегодняшняя ночь долго не продлится.

– Мне очень жаль, – пробормотала Сесилия, однако решила, что ей нравится, когда он называет ее женщиной. Своей женщиной.

– Не смей извиняться. – Рамзи снова припал к ее губам.

Целуя ее, он одновременно сражался с ленточками, на которых держалась ее ночная рубашка. Наконец, справившись с ленточками, прервал поцелуй и чуть отстранился. В следующее мгновение ночная рубашка, соскользнув с ее плеч, присоединилась к халату на траве.

Ночная прохлада слегка обдувала тело, и Сесилия прижалась к любовнику, внезапно смутившись. Хотя Рамзи уже познал все ее самые интимные места, она понятия не имела, что почувствует, оказавшись перед ним обнаженной.

Сесилия представила себе свои груди, отнюдь не маленькие – вдвое больше, чем у Александры, затем подумала обо всех тех местах, где она была округлой, мягкой и большой. Ведь теперь эти места ничем не были прикрыты…

А вдруг Рамзи увидит, какая она толстая, и почувствует к ней отвращение?

А он вдруг отступил на шаг назад, очевидно намереваясь осмотреть ее как следует. Но Сесилия тотчас прильнула к нему и так порывисто прижалась губами к его губам, что их зубы, столкнувшись, громко клацнули.

А его ладони, вновь заскользившие по ее плечам, внезапно накрыли груди. Оба ахнули, прервав поцелуй, и Сесилия тут же почувствовала, как Рамзи легонько сжал ее груди. После чего удовлетворенно вздохнул, как человек, получивший, наконец, желаемое.

– Я так долго мечтал об этом, – пробормотал он.

– Правда? – пискнула Сесилия.

– Конечно, – улыбнулся Рамзи. – У тебя замечательные груди.

Снова отстранившись, он окинул ее страстным взглядом, полным эротических обещаний. Сесилия же вновь прильнула к нему, чтобы не упасть; она внезапно почувствовала, что ноги не держат ее.

А затем Рамзи сделал то, что до него не делал ни один мужчина. Он подхватил ее на руки.

У Сесилии не было времени на возражения, поэтому она обхватила его руками за шею и уткнулась лицом в плечо. Рамзи опустился на колени, по‑прежнему держа ее на руках. Потом осторожно уложил на одеяла. Сесилия инстинктивно прикрылась руками. Ей хотелось извиниться за то, что она такая тяжелая, что у нее круглый живот и довольно‑таки широкие бедра. Да и ноги у нее совсем не изящные…

Рамзи же не сделал ничего, чтобы облегчить ее терзания; напротив, даже усилил их: не лег с ней рядом, а присел на корточки у их ложа из одеял и впился в нее взглядом. А лицо его сейчас казалось высеченным из камня.

– Не смотри! – попросила Сесилия. – Просто иди ко мне.

– Как же я могу не смотреть? – удивился Рамзи. – Ведь я, оказывается, не знал, что существует подобное совершенство.

«Неужели он серьезно?!» – мысленно воскликнула Сесилия. Она не знала ответа, зато точно знала другое: она по уши влюбилась в этого гигантского шотландского дикаря, влюбилась безрассудно, безоглядно, хотя логика вроде бы подсказывала, что этого делать не следовало. Но логике не место в таинственном шотландском лесу. В этом лесу были только они двое: мужчина и женщина.

– О боже! – выдохнул Рамзи. – Ты богиня, Сесилия. Тебе следовало бы возлежать на золотой кровати, а не на старых одеялах.

Она приподнялась, обвила руками его шею и, привлекая к себе, впилась в его губы отчаянным поцелуем.

Одеяла и шкуры, лежавшие на земле, были довольно удобными, однако теперь, когда на Сесилии не было одежды, прохладный ночной воздух казался ей обжигающе холодным. Задрожав, она покрепче прижалась к любовнику, и он наконец‑то сделал то, чего она так страстно желала: накрыл ее своим телом, словно одеялом, сотканным из чувственности и сладострастия.