Мой большой греческий ремонт

Несмотря на обилие бродячих кошек, что шныряют возле нашего дома, я долго ни с кем не сближался. Во-первых, я бываю в Эпидавре наездами, а во-вторых, не люблю навязываться. Однако в какой-то момент я все же положил глаз на одну весьма привлекательную особу. У нее был элегантный двухцветный окрас, так любимый профессиональными дизайнерами, уставшими от ярких тонов — темно-серые пятна на светло-сером фоне. Причем, что фон, что пятна были не черно-белые, а очень удачно оттонированы бежевым, что зрительно утепляло традиционно холодную гамму. Единственное, что портило картину, так это дурная привычка все время почесываться, за что я немедленно прозвал незнакомку Блошкой.

Кошка показалась мне весьма смышленой. Дело в том, что ее более тупые сородичи, приходя на водопой к нашему заросшему тиной бассейну, неизменно выбирали ближний к дому угол, и всякий раз, когда я выходил из двери, они опрометью кидались кто куда. А эта умница сразу догадалась, что если пристроиться с противоположного угла, то наслаждаться деликатесной водой с привкусом благородной гнили можно не в напряженном положении низкого старта, а в обстановке полного комфорта, свесив вниз лапы и хвост в придачу.

Оценив сообразительность Блошки, я стал регулярно предлагать ей угощение.

Кошка принимала его спокойно, из чего я заключил, что, несмотря на межсезонье, от голода она не страдает.

От всех других кошек Блошку отличала одна странная привычка. Надо сказать, что обычно я держу дистанцию и, за редчайшим исключением, не приглашаю бродячих животных в дом. Да и осторожная Блошка тоже не горела желанием ко мне приближаться, когда я выходил на улицу. Зато вечером, когда я после дневных трудов зажигал свет в спальне, отделенной от внешнего мира лишь стеклянным окном во всю стену, кошка садилась вплотную к стеклу и внимательно наблюдала за происходящим. Признаться, этот животный вуайеризм меня порядком смущал — я и сам любитель подсмотреть, но при этом, представьте, ненавижу, когда за мной подглядывают другие. А возможностей для подглядывания у Блошки было море, поскольку мы в свое время решили, что божественный вид из нашего дома ничто не должно заслонять, а значит, никаких штор и занавесок у нас не будет, как в Голландии.

Впрочем, я постепенно привык машинально прикрывать срам рукой и относиться к кошачьему силуэту, притаившемуся за стеклом, как к неотъемлемой детали пейзажа, тем более что особого выбора не было: вечернее созерцание многочисленных островов, медленно растворяющихся в лиловых морских сумерках, было и остается моим самым большим развлечением.

Близились длинные выходные, и, помня о том, что супермаркеты будут закрыты, я закупил солидный запас самой разнообразной кошачьей еды, предвкушая радость кормления. К моему удивлению, Блошка не объявилась ни в субботу, ни в воскресенье. Зато на все выходные из Пирея нагрянула Мэри с компанией родственников.

Поначалу я немного встревожился, но затем успокоил себя мыслью о том, что бродячая кошка тем и отличается от домашней, что владеет стратегией выживания, а раз так, с Блошкой, скорее всего, ничего не случится.

В понедельник вечером перед самым отъездом Мэри, забежав к ней на огонек, я застал там Блошку, за обе щеки уплетающую что-то столь вкусное, что заставило ее на три дня позабыть о моей спальне. Хм, последняя строчка может показаться несколько двусмысленной, если не хвастливой, но я не об этом. Хотя признаюсь, я страшный ревнивец. Да, я знаю, что это плохо, пережиток и все такое, но справиться с собой не могу — ревную, и все тут. Ну, то есть с женщинами еще туда-сюда, а с кошками совсем беда. Я же к Блошке со всей душой, а она?

В общем, когда во вторник неверная подружка наконец вернулась, я уже был на взводе. Зная, что она и так обожралась у Мэри — по себе знаю, моя соседка, кого хочешь насмерть закормит, — я, поджав губы, предложил гостье сухой корм и не более того. Тут настал черед Блошки не на шутку обидеться. Она, конечно, не забыла, что в пятницу я кормил ее куда более аппетитными кошачьими консервами, и не без основания подозревала, что та банка была отнюдь не последней. Однако я из вредности, явно нарываясь на конфликт, на перемену блюд не согласился.

Ответная реакция не заставила себя ждать. Демонстративно «закопав» миску с кормом, Блошка бросила в мою сторону презрительный взгляд и, перемахнув через забор, отправилась в сторону дома Мэри.

«Ну-ну, дорогуша, долго же тебе придется ждать», — злорадно подумал я и поплелся в спальню, с горечью сознавая, что срам сегодня вечером можно и не прикрывать.

Спал я в ту ночь неважно — со мной так всегда случается перед дальней дорогой. Поутру обнаружились недвусмысленные признаки эскалации конфликта. Оказалось, что Блошка нагадила прямо на коврик под дверью, о чем я догадался сразу, как только наступил на коварно подброшенную «мину».