Мой друг Мегрэ

– Настолько, чтобы убить собственного мужа?

– Согласен – едва ли… И все-таки она беспокоится. Я встретился бы с ней еще раз только для того, чтобы вынудить ее перейти к обороне.

– А если она боится?

– Кого?

– Своего мужа. Тому тоже, должно, временами хочется, чтобы она оказалась в могиле. Он терпит ее уже больше пятнадцати лет, согласен, но иногда наступает момент, когда любая веревка рвется.

Мегрэ снова усмехнулся:

– Ну и мудрецы же мы с тобой оба! Строим предположения о вещах, которых не знаем.

Он не заказал себе коньяк после кофе. У комиссара надолго сохранится к нему отвращение, после того как у него на глазах жена нотариуса хлестала этот напиток как воду.

4

Мегрэ расположился у себя в кабинете и, полуприкрыв веки, рассматривал сидевшего перед ним мужчину: одет тот был в строгую униформу шофера, в замешательстве то и дело вертел в руках фуражку.

Лапуэнт пристроился у края стола со своим неизменным блокнотом для стенографирования. Это он съездил за шофером на бульвар Сен-Жермен и нашел его там в комнатке над гаражом.

Мегрэ пришлось долго настаивать, прежде чем оробевший собеседник опустился на стул.

– Вас зовут Витторио Петрини?

– Да, месье.

Он был превосходно вышколен: то и дело казалось, что он сейчас начнет отдавать честь.

– Родились где?

– В Патино. Это деревушка к югу от Неаполя.

– Женаты?

– Нет.

– Сколько вы уже во Франции?

– Десять.

– Вы сразу же поступили на службу к вашим нынешним хозяевам?

– Нет, месье. Я четыре года служил у маркиза д'Орсель.

– Почему вы его оставили?

– Потому что маркиз умер, месье.

– Скажите мне, в чем состоят ваши обязанности у Сабен-Левеков?

– Они у меня несложные, месье. Утром я езжу по магазинам с мадемуазель Жалон.

– Кухаркой?

– Ей трудновато ходить. Она уже в возрасте. Потом я ухаживал за машинами, если месье не нуждался в моих услугах.

– Вы говорите «не нуждался»…

– Как, месье?

– Вы говорите, как будто это было в прошлом.

– Я уже давно не видел месье.

– Какой машиной он пользовался?

– Иногда «фиатом», иногда «бентли» – в зависимости от того, к кому должен был ехать. Нам случалось уезжать километров на пятьдесят, даже на сто от Парижа. Среди клиентов месье есть очень старые люди, и в город они не заезжают. Некоторые живут в очень красивых замках.

– Ваш хозяин разговаривал с вами дорогой?

– Бывало, месье. Хозяин очень хороший, не гордый, почти всегда в хорошем настроении.

– Хозяйка по утрам никогда не выезжает?

– Почти никогда. Клер, ее горничная, говорила, что она очень поздно ложится. Бывает даже, что она не завтракает.

– А днем?

– Месье я почти никогда не был нужен. Он был в конторе.

– Он сам не садился за руль?

– Иногда. Но тогда он любил брать «фиат».

– А хозяйка?

– Она иногда выходила часа в четыре-пять. Без меня. Без машины. Кажется, ходила в кино, почти всегда куда-нибудь в Латинский квартал, а возвращалась на такси.

– Вам не казалось странным, что она не просит вас отвезти ее и встретить?

– Казалось, месье. Но не мне об этом судить.

– Случалось ей выезжать вместе с вами?

– Один-два раза в неделю.

– Куда она ездила?

– Недалеко. На улицу Понтье. Она шла в маленький английский бар и оставалась там довольно долго.

– Вы знаете название бара?

– Да, месье. «Пиквик».

– В каком состоянии она оттуда выходила?

На этот вопрос шофер ответил не сразу.

– Она бывала пьяна? – упорствовал Мегрэ.

– Иногда я помогал ей сесть в машину.

– Она сразу же возвращалась домой?

– Не всегда. Бывало, она просила остановиться у другого бара, который в отеле «Георг Пятый».

– Она и оттуда выходила одна?

– Да, месье.

– Она могла сесть в машину?

– Я ей помогал, месье.

– А по вечерам?

– Она никогда не выходила по вечерам.

– А хозяин?

– Он выходил, но без машины. Думаю, предпочитал брать такси.

– Каждый вечер?

– О нет. Иногда неделю, а то и дней десять оставался дома.

– Но бывало также, что он по нескольку дней не возвращался?

– Да, месье.

– Вы никогда не отвозили их куда-нибудь вместе, вдвоем?

– Никогда, месье. Вернее, один раз, на похороны. Года три-четыре назад.

Шофер продолжал теребить фуражку с кожаным козырьком. Синяя униформа сидела на нем прекрасно, ботинки блестели.

– Что вы думаете о своей хозяйке?

Он смутился, попытался улыбнуться.

– Вы ведь знаете, правда? Не мне о ней говорить. Я только шофер.

– Как она вела себя с вами?

– Когда как. Иногда и слова не скажет, сидит с поджатыми губами, как будто сердится на меня. А то называет меня «малыш Вито» и говорит без умолку.

– О чем?

– Трудно сказать. Иногда: «Не могу понять, как я до сих пор выношу эту жизнь…» Или, когда приказывает отвезти ее: «В тюрьму, Вито».

– Она так называла дом на бульваре Сен-Жермен?

– Когда пройдется по нескольким барам – да. «Знаете, я пью из-за этой свиньи, вашего месье. Любая женщина запила бы на моем месте». Все в таком роде, понимаете. Я молча слушал. Я очень люблю месье.

– А ее?

– Мне не хотелось бы отвечать.

– Восемнадцатое февраля – вам это что-нибудь говорит?

– Нет, месье.

– Это день, когда ваш хозяин в последний раз вышел из дома.

– Он, наверное, выходил один, потому что машина ему не потребовалась.

– Что вы делаете вечерами?