Мой Кир Булычёв, мой Рэй Брэдбери и другие мои писатели…

Шпаликов продолжал писать сценарии: «Девочка Надя, чего тебе надо?» (об идейной комсомолке, инициативы которой приходятся не ко двору), «Прыг-скок, обвалился потолок» (как сказал Сергей Соловьёв, «про прелести и ужасы пьянства»)… Но они уже не были поставлены. Лишь отдельные песни на стихи Шпаликова звучали в разных кинокартинах. В октябре 1974 года в подмосковном писательском посёлке Переделкино Геннадий Шпаликов покончил жизнь самоубийством – как говорят, повесился на собственном красном шарфе. Окончательно восторжествовал застой.

История оттепели отразилась в судьбе Шпаликова, а книга, составленная его другом, режиссёром-мультипликатором Андреем Хржановским, отражает эту судьбу. Он, пользуясь богатым набором документов, досконально воспроизводит жизнь поэта и драматурга. Часть этих материалов уже была доступна читателям. Что-то ранее печаталось в киношной периодике (письма и дневники, работы для предварительного конкурса во ВГИКе, публикации в газете «Вгиковец», заметки кинодраматурга Владимира Валуцкого, киноведов Армена Медведева и Ольги Сурковой, поэтессы и прозаика Инны Лиснянской, прозаика Виктора Некрасова, дочери Шпаликова и Инны Гулая, Дарьи Шпаликовой), какие-то строки взяты из авторских книг деятелей искусств (заметки режиссёров Георгия Данелии, Андрея Кончаловского, Ролана Быкова, Сергея Соловьёва, Петра Тодоровского, поэтов Евгения Евтушенко, Беллы Ахмадулиной, драматургов Александра Володина, Анатолия Гребнева, Павла Финна, кинооператора Дмитрия Федоровского, актёра Евгения Стеблова, журналиста и прозаика Александра Нилина, редактора и прозаика Эллы Корсунской, актрисы Валентины Малявиной, писателя Виктора Кондырева), что-то представляет собой расшифровки синхронов-интервью из документальных фильмов и телепередач (воспоминания актрисы Марианны Вертинской, режиссёра Сергея Соловьёва), что-то же, как указано, публикуется впервые (письма Шпаликова первой жене, кинодраматургу Наталье Рязанцевой, воспоминания её брата Юрия Рязанцева, заметки двоюродной сестры Шпаликова – Галины Перевёрткиной, киноведов Наума Клеймана и Натальи Абрамовой, режиссёров Марлена Хуциева, Юлия Файта, Леонида Хейфеца, Александра Орлова, Александра Митты, супруги кинорежиссёра Владимира Дьяченко – Тамары, кинорежиссёра и оператора Марка Осепьяна, поэта Петра Вегина, актёра и режиссёра Василия Ливанова, а также самого составителя книги, режиссёра-мультипликатора Андрея Хржановского).

Да, о составителе книги. Андрей Хржановский – в первую очередь кинематографист. И весьма самобытный. О нём тоже стоит сказать несколько слов. Когда от Шпаликова отвернулись все кинематографисты, Хржановский снял по его сценариям два мультфильма: «Жил-был Козявин» (сценарий – совместно с Лазарем Лагиным) и «Стеклянная гармоника». Первую картину удалось отстоять благодаря режиссёру Сергею Герасимову, который назвал её социалистическим сюрреализмом, а вторая была запрещена цензурой. Зато его мультипликационная трилогия по мотивам поэзии и рисунков Пушкина и картина «Чудеса в решете» по английским народным детским потешкам стали классикой советской мультипликации. Литературная тема проходит через всё его творчество – его последние киноработы сняты по мотивам поэзии и рисунков Иосифа Бродского…

Хржановский и к составлению книги подошёл как кинематографист – из разрозненных текстов скрупулёзно выстроил чёткую замкнутую композицию. Вначале вместо предисловия – статья Юрия Богомолова: в большей степени – об оттепели и лишь на треть – о Шпаликове. Основная часть логично начинается с дневников Шпаликова времён Суворовского училища, продолжается временами ВГИКа, тут же воспоминания его близких. Его талант виден в кратких фразах: «Ботинки, обладающие нежным и звонким скрипом, могут называться лирическими ботинками», «Женщина из Ренессанса. Всю жизнь она любила одного иностранца. Звали его Шекспир», «Германию придумал Гейне», «Застенчиво голодали русские писатели»… Вторая часть посвящена зрелости поэта и драматурга – его творческие заметки и воспоминания друзей и коллег. Здесь миниатюра, в которой Шпаликов пишет о себе в третьем лице, её первая строчка дала название книге… Третья часть – о его трагическом уходе. В конце книги – его последний сценарий, «Воздух детства» (с историей написания и двумя вариантами финала). Это одновременно и конец его творческой жизни, и возвращение во времена юности, ведь он автобиографический, об учёбе в Суворовском училище…

А закончить хочется стихами, хоть в книге они есть только в виде цитат. Можно вспомнить «Я к вам травою прорасту…» Или: «По несчастью или к счастью, / Истина проста: / Никогда не возвращайся / В прежние места…» Но хочется более оптимистичного: