Мой Король...

Сидя на кухне, Лика медленно пила горячий обжигающий чай и смотрела в окно. Погода была пасмурная: тяжёлые серые тучи заволокли небо, погрузив улицы в полумрак и густой туман. Глядя в окно, Лика думала о том, каким холодным и неприветливым стал мир БЕЗ НЕГО…

Всё вокруг изменилось: гости перестали посещать их дом — и в нём поселилась непривычная тишина… На улицах тоже стало тихо: куда-то исчезли машины с тонированными стёклами, (которые прежде всегда толпились стайкой возле кафе), и за столиками сидели только обычные посетители… Ребята словно потерялись без своего лидера и разбрелись кто куда…

Макс тоже сильно изменился в отсутствие Каро: он частенько налегал на коньяк и бесцельно бродил по улицам… (Словно бездомный пёс, потерявший своего хозяина). Совершенно случайно Лика стала свидетелем удручающей картины: напившись до невозможности, Макс медленно брёл по трамвайным путям. Ехавший сзади трамвай громко трезвонил на всю округу, требуя уступить ему дорогу, но Макс только отмахивался от него рукой и громко посылал трамвай по всем известному фольклорному адресу. Так они и передвигались, как две улитки: впереди Макс — а сзади ползущий по рельсам вагон…

Ничего этого не было бы, если б только Каро был здесь. Он как магнит притягивал к себе окружающих: в его присутствии люди подтягивались, стараясь поддерживать приличную форму, и не позволяли себе расхлябанности и некрасивого поведения. Если б только он был ЗДЕСЬ…

— Омар! Одевайся — пойдёшь в магазин! — донёсся из зала голос отца.

— Давайте, я схожу… — взглянув на хлопотавшую у плиты мать, предложила Лика. — Хоть проветрюсь немного.

— Сходи… — разрешила Хельга.

Взяв деньги и сумку, Лика набросила на себя теплую ветровку и отправилась за продуктами. Не спеша прогуливаясь вдоль прилавков, она набрала полную корзину и встала в очередь к кассе.

Очередь была длинная: стоять предстояло долго, и люди коротали время за разговорами, обсуждая местные новости.

— Слава Тебе, Господи — избавились мы от бандюков! — активно делилась своим мнением с окружающими пожилая бабулька. — Раньше, куда ни взглянь — ходют тут… смотрят… Машины свои понаставят — и сидят, коньяк хлещут… Хорошему человеку пройти страшно! А теперь что…? Как главаря ихнего похоронили — так и разбежались все!

— Кого похоронили…?! — живо поинтересовалась другая пенсионерка.

— Как кого? — удивилась та. — Да чернявого этого, (нерусский такой). В аккурат в одном подъезде со мной жил — его ещё все Королём называли. Уж больше недели, как помер… — поведала словоохотливая бабулька.

— Да туда ему и дорога! — отозвалась какая-то грузная женщина, запихивая в корзину груду сосисок. — У нас на работе говорили, что Король этот — негодяй, каких поискать! Они на востоке гаремы себе разводят — так он и здесь свои порядки решил установить: забрал у родителей какую-то девчушку молоденькую — а отцу её целый чемодан денег заплатил! (Чтобы в милицию не жаловался). Уж как он над бедной девочкой со своими дружками измывался! Вот и покарал его Господь — пусть в аду теперь горит!

— Да брешут у вас на работе! — вступила в спор очередная «всезнайка». — У моей соседки сестра живёт через дом от его родственницы. Король с этой девочкой всё лето там жил — на руках её носил, как вазу фарфоровую! Уж чего она только не вытворяла… — покачала она головой. — Всё ей прощал!

— А я слыхала, что девчонка-то с ума сошла! — вновь перевела инициативу на себя зачинщица разговора. — Я-то на похоронах не была, (в саду картошку копала), а соседи рассказывали, что ТАКОГО страху насмотрелись! Девица эта в платье свадебное оделась — да так к гробу и вышла! (Совсем умом тронулась). Говорят, за руки его к себе тянула, чтобы встал, да звала: «мой Король… мой Король…»

Лика почувствовала себя так, будто ей резко перекрыли кислород: безжизненный вакуум окутал её своей пустотой и начал душить в смертельных объятьях… Выронив из рук корзину с продуктами, она опрометью бросилась к выходу на улицу.

— Куда это она…? — удивлённо посмотрели ей вслед пенсионерки и неодобрительно покачали головой: — Вот молодёжь…

На девятый день гибели Каро, братва не сговариваясь собралась в доме Фаины. Ребята молча пили горькую водку, заедая её куском чёрного хлеба. Настроение у всех было такое, что кусок в горло не лез, и спирт вставал поперёк желудка…

Поднявшись из-за стола, Макс молча вышел на улицу и присел на ступеньки крыльца. Достав сигареты, он долго не мог прикурить из-за дрожавших рук…

…Уходящее за горизонт солнце ярко озарило вечернее небо багровым цветом.

— Красиво… Правда…? — тихо спросил Каро.

— Красиво… — согласился Макс. — Жаль, отец этого уже не видит… — вздохнул он и признался: — Я скучаю по нему…

Каро молча обнял друга, положив руку ему на плечо.

— Как думаешь: он меня видит…? — глядя на темнеющее небо, тихо спросил Макс.

— Конечно! — уверенно ответил Каро. — Тёть-Фая говорит, что те, кто ушёл к Богу, смотрят на нас с высоты — и радуются, если у нас всё хорошо. Она говорит, что до тех пор, пока мы их помним — они живут в наших сердцах…

— Я помню… — прошептал Макс…