Мои молодые годы

Наливает мне в стакан желтенький сок, вроде яблочный. Я почти половину выпил одним глотком и чуть не помер. Внутри от девяностошестиградусной эссенции все горело, да так, что я вздохнуть не мог, какой-то глухой хрип только выдавливал, а глаза, похоже, были на лбу. Дядя Ваня испугался, молоко принес. Отошел я от этой неожиданности, хорошо, что не в иной мир.

– Предупреждать надо…

– Да я не думал, что ты полстакана опрокинешь.

Так и начал работу на фирме.

На фабрике в свободном доступе у нас был сахар, поэтому мужики ставили брагу в двух десятилитровых бутылках. Приехала комиссия и собралась пойти к нам в комнату. Смотрю, дядя Вася вперед их убежал. Когда комиссия зашла, те бутылки были уже пустыми.

«Ничего себе! В раковину вылил, не пожалел добро!» – подумал я.

Комиссия ушла, он сказал: «Ну, братцы, кому браги налить?» – и снимает огнетушитель со стены… Оказалось, что огнетушители были приспособлены для браги.

Так как я был молод, а у остальных уже были семьи, мне чаще всего ставили ночные смены. С одной стороны, свобода, работы мало, главное – следить, чтобы ирисочные автоматы работали. Поэтому, чтобы не спать, я помогал женщинам: что-то приносил и уносил, патоку переливал в бидон из цистерны, а она из цистерны бежала очень медленно. Однажды я открыл кран, а сам уснул. Когда проснулся, вокруг было море патоки – всю ночь потом очищал лопатой место преступления…

Тогда я понял, как папе было тяжело работать в ночную смену. Однажды я уснул на телогрейке на мостике котла, где температура была не меньше 60 градусов. Проснулся полностью мокрый, 20 минут хватило.

Относились ко мне все хорошо, проблем не было, в памяти остались только светлые воспоминания и веселые случаи. Но заниматься подготовкой не получалось: не мог себя заставить, да и учиться не хотелось. А июль приближался…

XVII

Я пошел сдавать документы. Мне сказали, что, имея красный диплом, можно сдавать один экзамен – математику или физику. Математику я знал, поэтому немного успокоился. Однако за два дня до экзаменов мне объявили, что сдавать надо будет физику. На подготовку оставался один день.

Два преподавателя из Томска принимали экзамен. Они сказали, что у меня оценка между четверкой и пятеркой.

– Если поставим четверку, то придется сдавать еще два экзамена – сочинение и математику. Если поставим пять, то принят.

– Коли есть сомнения, то ставьте четыре, – говорю я.

В итоге математику сдал на пять, а на сочинение опоздал на час: встретил однокурсника, мы с ним обмыли его отъезд. Меня не хотели пускать в аудиторию, но сжалились. Писал без черновика на свободную тему. Литературу, героев – все придумал. Но интересно то, что я получил пять не только по литературе, но и по русскому – ни одной ошибки, до сих пор удивляюсь.

Так я стал студентом ТУСУРа.

Университетские годы

I

После сдачи экзаменов я поехал домой. Почти месяц отдыхал. Сестра Света, студентка пединститута, тоже была на каникулах, младшая Ольга еще училась в школе, а старшая Татьяна уже работала в Байгуле и только что вернулась с сессии.

Вместе мы успели окучить картошку на полях. Раньше картошку сажали за узким местом на западе от поселка, где река Куэнга, почти сблизившись с железнодорожным полотном, убегала резко вправо, а полотно – влево. Вдвоем они образовывали долину, где жители поселка выращивали картошку. На посадку и копку предприятия выделяли машины, а на прополку и окучивание добирались кто как сможет. Мы жили в пяти километрах от долины и добирались пешком или на велосипеде.

После окучивания в узком месте мы мылись или купались в речке, немного отдыхали и с чувством выполненного долга шли домой.

В июле в огороде уже появлялись огурцы и дозревали помидоры.

В тот год огурцов было много, и я взял с собой целое ведро в Новый Олов. Доехал на автобусе до Старого Олова, а дальше автобус не пошел, сломался. Июль, кузнечики стрекочут, запах трав разливается забайкальским ароматом, солнце жарит по-взрослому, красота! Пошел пешком: что там 20 километров для молодого парня! Шел по грунтовой дороге между сопками и извивающейся как змейка речкой Новый Олов, разукрашенной с обеих сторон зеленью ивы, боярышника и дикой яблони. Через 12 километров за речкой раскинулась Кадая – небольшое село. Там меня встретили коровы, мирно жующие траву возле реки. А за Кадаей я увидел знакомые места. Вот поляна, где выкуривали сусликов из нор водой; два шикарных переката, где ловили хариус. Впереди уже виднелись первые дома Нового Олова. Пришел, удивил местный народ. Огурцам были рады. Сейчас кажется странным, но в 60—70-е огурцы только начали выращивать в деревне, а помидоров вовсе не было, да и не нравились они народу. В огородах в основном была картошка и капуста.

В Новом Олове уже происходили изменения. Начали исчезать русские печи – вместо них появились экономичные голландские. Хлеб стали покупать. Деревенский хлеб я ел уже у Деменских, у тети Фроси…