Мои молодые годы

Отмечу, что большинство в нашей группе играли в шахматы на хорошем уровне – от второго до первого разряда. Когда Самуил Флор, международный гроссмейстер, проводил сеанс одновременной игры, из 30 человек 10 было из нашей группы. Это было, когда мы учились на первом или втором курсе!

В том сеансе я сломал все стереотипы и пошел в атаку от своего короля и к эндшпилю имел лишнюю фигуру в виде коня, но умудрился сыграть вничью… Эндшпиль я не уважал, а он отвечал взаимностью.

Сам Флор пожал мне руку: «Я ведь должен был проиграть, но вы оказались великодушны!»

Еще все умели играть в карты, в основном играли в подкидного дурака. Проводили соревнования. Чтобы вы поняли, на каком уровне были игроки, я приведу в пример одну игру. Играли трое на трое, все карты на руках. Так вот, одна партия длилась 25 минут! Одними из лучших в игре были Семенчуков, Роман Кремень и я. Жаль, не помню всех игроков той партии, но мы втроем в ней участвовали точно.

Если за время учебы в техникуме я играл в основном с дядей Сережей Фроловым у него дома, то здесь баталии были вечными, до четвертого курса, до того времени, пока мы были свободны и беспечны. Это уже потом у нас появились семьи.

Мы с Семенчуковым были очень контактные, к первому занятию перезнакомились со всеми. Группа состояла из 30 человек, из них четверо – женщины. Великолепная четверка!

В параллельной группе было две девушки и одна из них – Ольга Ершова.

Нам предстояло учиться пять лет и восемь месяцев. Все выпускники в основном уходили работать на оборонные предприятия, поэтому и стипендию нам платили на 10 рублей больше, чем другим – целых 45 рублей.

Кроме бывших школьников и меня, было два рабфаковца после армии – Володя Бесхлебный и Родичев, а также несостоявшийся офицер Витя Гончаров – боксер, настоящий мужик, с которым хоть в разведку, хоть к врагу, хоть к женщинам.

И вот первый сбор нашей группы. Куратор предлагает партийного Володю Бесхлебного сделать комсоргом группы. А потом спрашивает:

– Других предложений нет?

– Я хочу быть комсоргом, – встаю и говорю я.

Заминка. Решили голосовать. Проголосовали за меня. Так я выиграл первые свои выборы. Не знаю, обижался ли Володя, но вида не подавал, а встречались мы часто.

Еще «подлянку» я подкинул Виктору Гончарову. В конце первого курса на собрании факультета давали ему рекомендацию в партию, уже почти приняли решение. Мне неудобно было перед Витей, но я встал и сказал: «О какой партии для Гончарова может идти речь, если у него по трем предметам двойки могут быть?»

Парню не дали рекомендацию, но потом он все-таки вступил в партию.

Всегда трудно сказать человеку, которого уважаешь, правду. Иногда шучу: «Витя, может, если бы ты не вступил в партию, она бы и не развалилась…»

Еще с нами учился Миша Болдырев – один из тех, на кого можно положиться, специалист, технарь. Человек с чувством юмора и большой душой. До сих пор ездит к нам из Южно-Сахалинска, собирает нас, ездит на могилы друзей.

Миша Кизяев – красивый, умный, интеллигентный и тихий, сейчас живет в Гамбурге, пашет на местную фирму, мотаясь по командировкам по Европе.

Юра Лопсонов – спокойный, уравновешенный бурят с шикарным человеческим стержнем, наш староста.

Витя Гнездилов – малая копия Семенчукова. Обоих, кстати, сломил зеленый змий.

Миша Краснобаев – хороший парень, спортсмен. Стал одним из специалистов фирмы Макеева в Миассе.

Витя Комзюк – наш лыжник, прекрасный товарищ, технарь.

IV

Это было беззаботное время, время молодости, когда все впереди, время юношеского эгоизма.

Счастливое время учебы подкреплялось энтузиазмом молодых преподавателей с горящими глазами, прекрасных специалистов. Тогда ТУСУР только недавно стал институтом, вышедшим из стен консерваторского Политеха.

Что стоил один взгляд Германа Шарыгина, заведующего лабораторией РТС. Глаза улыбались такой пронизывающей любовью к жизни, к новому, что до сих пор не верится, что он покинул этот мир, который так любил. А его жена Людмила – кладезь ума, такта и юмора. Она как-то поставила мне пять с плюсом за лень!

А дело было так. Зная теорию, ты легко можешь спрогнозировать, построить график зависимости. И вот однажды на лабораторных занятиях, которые длились два часа, я предложил сэкономить время, чтобы пораньше уйти в кино. За полчаса нарисовал графики, зная теорию, и сдал их ей.

Она посмотрела и говорит: «Все верно, но как быстро», – подошла к генератору, приложила руку, а он холодный. Вот за лень и получил оценку, но она предупредила, чтобы такое больше не повторялось. Хотя и сказала, что именно лень приводит к открытиям! Однако они не получаются без труда!

Я потом часто вспоминал эти слова, в них глубокий смысл истины и противоречий!

V