Мой номер — первый

Вначале это сильно угнетало Чару. Его душила несправедливость. Не понимал он, почему соперники — даже те, с которыми был в приятельских отношениях,— на поле стараются превратить его в цепного пса, а после матча вновь надевают маску дружелюбия. Вскоре, однако, осознал, что хотят его переиграть с помощью трибун, поскольку «в одиночку» на это не способны. Махнул на них рукой и продолжил занятия своим делом. Никогда не мстил обидчикам. Реальное положение вещей воспринимал как нечто неизбежное. Получил ран куда больше, чем «раздал». Обычно покидал газон, как после хорошей взбучки. Никогда не уходил от борьбы. Смело шел навстречу пробитым мячам, ни разу не подставляя им спину. Не раз принимал мячи, пущенные с близкой дистанции, в лицо, в живот, нередко и в руку. Но поскольку речь шла о Чадеке, редкий судья фиксировал неумышленность игры рукой. Особых способностей к дриблингу Иржи не проявлял. Не отличался и высокой техникой приема мяча или паса. Недостатки компенсировал преимуществами в другом (и в этом был незаменим для команды) — классной игрой в обороне, прыгучестью, надежной игрой в воздухе. Как опорный защитник успешно брал на себя функции диспетчера, посылал партнеров на форвардов, остававшихся «без присмотра». Это, в сущности, была моя забота, но Чара на протяжении игры отдавал команд больше, чем я. Конечно, по-своему, так что мы даже подчас в разгаре игры не могли удержаться от смеха.

— Живо назад! Назад, говорю! — это были его самые частые команды.

— Один остался! — кричал Чадек и звал на выручку, хотя все защитники оставались на своих местах. Он бы чувствовал себя наиболее спокойно, если бы мог встречать атаку противника на подступах к штрафной, окруженный, словно квочка цыплятами, партнерами. Но в современном футболе часто должны выходить вперед и беки. Они врываются на свободный Участок поля, навешивают мячи на штрафную, а порой и обстреливают ворота. Когда товарищи по команде говорили ему, чтобы он не лил слезы каждый раз, оставаясь в одиночестве у собственных ворот, и что они тоже должны забивать, энергично возражал:

— Все равно ведь не забьете. Пускай уж лучше мы не пропустим.

Когда теснил форварда команды соперника и видел, что тот уходит из-под опеки, продолжал его преследовать и, повернувшись в мою сторону, отчаянно кричал:

— Лови!

Мяч влетал в сетку. Я поднимался с земли, доставал его и слышал упрекающий голос Чары:

— Говорил же «лови», а не «пропусти»!

Не раз заводили мы с ним дискуссии о том, как лучше всего взаимодействовать вратарю и защитнику, которые действуют на поле ближе всего друг к Другу. Чара хорошо разбирался в этом вопросе. Тем не менее иногда забывал договориться и доставлял мне дополнительные трудности. Это касалось главным образом срезанных мячей, против которых вратарь бессилен. Я говорил ему, чтобы он надежно принимал мяч на себя, но если не может этого сделать, то не касался мяча вообще. Что отразить даже нормальный удар я имею больше шансов, чем тихий, после которого срезанный мяч катится в другую сторону. Но на Чадека это не действовало. Он продолжал бросаться под удары, даже когда мяч летел далеко от него, и менял направление мяча так, что тот пролетал рядом со штангой, а нередко попадал и в свои ворота. Это не были «автоголы» в чистом виде, но я немало пропустил мячей в результате «подправлений» Чадека. Иногда он признавал свою вину. Однажды, когда я с грехом пополам задержал именно такой мяч, Чадек мне сказал:

— Слушай, ведь я тебя натаскиваю. Если бы я всегда играл безошибочно, без подвохов, ты бы не смог улучшить игру и сборной тебе бы не видать!

В Прешове он выдвинул еще одно «теоретическое обоснование». Уже в начале встречи помешал сопернику пробить по воротам, отобрав у него мяч. Я ждал откидки назад, но Чара был в стесненной позиций и пробил по мячу неожиданно сильно — не так, как хотел. Удар получился довольно-таки мощный. Не знаю, сумел бы пробить с такой силой форвард, выходивший на ворота. Поймал я мяч с большим трудом, выбросил его в поле и тут же набросился на Чадека. Но он ничтоже сумняшеся ответил:

— Витя, ты сам всегда твердишь, что в начале матча тебе нужно принять пару мячей. Они не пробили ни разу, так я решил это сделать за них. И, пожалуйста, — получилось!