Мой очаровательный оригинал

– Позавчера, – честно отвечаю я, зевая. – Бутылка кефира и творожок ведь считается за "нормально", так? Вот их я и ела.

– И всё? За целый день?

– Ага.

– А вчера что ты ела? – аккуратно интересуется подруга, кажется, уже догадываясь, что услышит.

– Ничего. Три плитки шоколада, чтобы в обморок не грохнуться.

Я спускаюсь с весов и со спокойной совестью отправляюсь в душ.

– Софи, так нельзя! – летит вдогонку.

– Конечно, нельзя, – из кухни выходит Лале с фартуком на груди. – Я сварила тебе кашу. И ты его съешь, если не хочешь заработать себе язву. Хотя нет, – исправляется она мгновенно, – ты его съешь, потому что иначе не выйдешь из дома, ясно? Вчера… нет, уже сегодня ты пьяной бубнила под нос, что у тебя занятие с неким Германом и тебе ни в коем случае нельзя пропустить урок вокала.

– Черт! Сколько времени?! – Я пулей мчусь в ванную.

– Пол первого!

– Я не успею поесть!

– Не поешь – никуда не пойдешь!

– Лале!

– Я свое слово сказала!

Мы так и общаемся через стенку, переругиваясь, я наконец ступаю под душ, вода глушит голоса, и я вынуждена признать ее правоту и подчиниться. Голодного обморока на занятии мне еще не хватало, бедного Германа же инфаркт схватит.

***

В крови курсировал остаточный алкоголь, мотоцикл седлать было нельзя, и я на всех парах понеслась на шпильках вниз по ступенькам, выбежала из подъезда и села в такси.

Я опоздала на час, калитка была не заперта, и я вошла в дом профессора: сегодня воскресенье, выходной, и мужчина предложил провести занятие у себя в старом коттедже в два небольших этажа; я возражений не имела, старик совершенно безобиден.

– Профессор Герман, вы здесь? – посылаю я зов, очутившись в холле, но голос мой пропадает в дальних коридорах, а ответа нет, тишина.

Медленно поднимаюсь по лестнице на второй этаж, заглядываю в открытое помещение, зал с роялем, ноты рассыпаны по крышке фортепьяно, а самого профессора нигде нет.

– Что ты здесь делаешь? – раздается за моей спиной, и я подскакиваю на месте от неожиданности, оборачиваюсь немедля и встречаюсь с серыми глазами.

– А ты? – с опаской слежу за его движениями, Ян приближается плавно, тягучими шагами, плечи напряжены.

– Я первый задал вопрос, – глаза прожигают холодом, и меня реально берет страх, я сглатываю, но стараюсь говорить уверенно:

– У меня занятие с профессором, только я опоздала: пробки. А ты как здесь оказался? Знаком с Германом?

– Знаком, – кивает он, не сводя с меня прищуренных глаз. – Он мой дед, но для тебя же это не сюрприз, да?

Дед? Герман? Мой репетитор? Не может быть!

Еще один шаг в мою сторону, а я зачем-то включаюсь в его странную игру, позабыв о своей: с каждым его шагом делаю два шага, отступая назад.

– Не понимаю, о чем ты.

Сердце не на шутку разогналось, бьется словно обезумевшее.

– Всё ты понимаешь.

– Ян, что ты делаешь? – Я вытянулась струной, вся превратилась в одну большую панику. – Не подходи!

В какой-то момент парень оказывается так близко, что я теряю контроль.

Он подошел слишком близко! Ему не следовало этого делать! Будь он умнее, не получил бы от меня кулаком в лицо.

Я испугалась. Очень сильно испугалась, мой инстинкт самосохранения сработал сам по себе, я не хотела ничего такого. Не хотела навредить Яну. Он сам… сам не внял моему предупреждению! Прикоснулся ко мне!

– Сука! – Коваль злобно шипит, быстро вытирая с лица кровь и сверкая глазами, в одно мгновение наполнившимися дикой яростью.

Молниеносное движение в мою сторону, и я сжимаюсь, плечи начинают трястись. Страх, какими бы успешными ни были мои прежние тренировки по самообороне, накрывает меня душным одеялом. Всё это время я обманывала себя, я никогда не была сильной, и уж тем более мне не свойственен холодный расчёт там, где я легко могу словить приступ страха, где теряюсь и ощущаю панический стресс, стоит лишь мужчине подойти ко мне, такому разъяренному, с опасным блеском в глазах. Я отчетливо понимаю, что с такой бешеной силой не справлюсь, мне ни за что не одолеть такого противника.

Ян вышел из себя, потерял контроль и может запросто прибить меня на месте, не думая о последствиях. Сначала сделает, а потом, когда эмоции схлынут, ненависть потеряет свою силу, вот тогда и подумает. Но уже будет поздно – я буду лежать на полу в полной отключке. Более того, один только его огромный кулак способен выбить из меня дух. У меня нет шансов.

Мне до дрожи страшно, отчаянно прижимаюсь к стене, глаза закрыты, а рука со сжатой судорожно кистью сама поднимается и накрывает голову в ожидании удара, более сильного, чем может себе позволить такая хрупкая девушка, как я.

Пальцы другой руки ногтями впились в стенную штукатурку, я медленно оседаю на пол, сердце выпрыгивает из груди, дыхание замирает. Я даже дышу через раз, прислушиваясь к себе, готовясь к боли.

Проходит минута, и я только понимаю, что ответного выпада не последовало. Ян меня не ударил, а комната давно погружена в странную тишину, звуки стихли, его шагов я тоже не слышала. Уходящих шагов абсолютно точно не было. Он здесь… он смотрит на меня?