Мои печальные победы

«Дом его заполнили толпы какого-то проходящего мимо народа, — собеседников, собутыльников, сексотов, соглядатаев и переменных подружек. Временами начинка его запущенных комнат, обклеенных этикетками выпитых бутылок спиртного, которых становилось все больше, напоминало мне видения из картин Иеронима Босха. Нетрезвые существа обоего пола кучно валялись на полу, свисали со столов и диванов и сплетались в гирлянды. Стайка харьковских поэтов и поэтесс игриво проплывали из дверей в окна, совокуплялись по пути то друг с другом, то с хозяином, то с кем-нибудь из гостей. И всем им, без разбора Юлик читал свои крамольные повести, опубликованные заграницей» (с. 222).

Вот такой «нравственной» жизнью жил похотливо тщеславный герой дневников Давида Самойлова.

Не случайно, конечно в годы либерально-еврейского реванша, именуемого перестройкой, были предприняты отчаянные усилия, чтобы реанимировать, и героизировать ИФЛИ и его питомцев, «вживить» эту касту в общественное сознание, изобразить ифлийцев предшественниками не только либералов-шестидесятников, но и демократов. Не где-нибудь, но именно в «Еврейской газете» (№ 47–48 за 2006 год) на полосе под названием «Еврейская улица» была опубликована статья Ларисы Белой «Жил Александр Григорьевич» о литературном критике, ифлийце Александре Когане, посвятившем чуть ли не половину своей жизни созданию сборника об истории «Красного лицея». «Тридцать пять лет из-за издательской осторожности застойной поры прошло от замысла до выхода в свет книги «В том далеком ИФЛИ», «Александр Коган, — пишет автор статьи, — говорил, как заклинание: не умру, пока не выпустим ИФЛИ. Книга в 1999-м вышла в свет».

Состоит она, как сообщает «Еврейская газета», из «собрания замечательных документов эпохи — воспоминаний, писем, фотографий, стихов и прозы ифлийцев». К сожалению, я не знал об этом издании, но другую книгу, возможно не менее интересную, изучил внимательно. Называется она «Поэтический пантеон победной войны» (изд. 2005 г.). Стихи в этот пантеон собрал и переложил своими статьями и размышлениями Петр Алексеевич Николаев. На страницах сборника сказано, что он «фронтовик», «литературовед», «заслуженный профессор МГУ», «член-корреспондент РАН», «вице-президент Российской Академии Словесности», «вице-президент Международной ассоциации профессоров», «секретарь Союза писателей СССР» и т. д. Я же помню его скучнейшие лекции по истории литературы, с которых в 1952 — 53 годах, мы, студенты 1 и 2-го курса филфака МГУ сбегали из Коммунистической Аудитории целыми группами и оставалось нас от всего курса слушать лекции «Петруши» — как мы его звали — не больше, чем остается депутатов в нынешней Госдуме, во время самых никчемных и пустых ее заседаний.